Ну хотя бы Эва и Мир нашли что-то общее. Вечером Рори видела, как они сравнивали пункты бракоразводных соглашений, предложенных их бывшими мужьями, и обсуждали своих адвокатов. Один Бог знает, какой разговор состоялся у хозяев после того, как они ушли в бунгало. У нее мысленно возникла картина, как она просыпается и обнаруживает, что обручение с Чарлзом порвано, ее выселяют из дома, запихивают вместе со всей семьей в фургон «Райские травы», а потом до границ графства их сопровождает полицейский эскорт.
Эмоционально опустошенная, она уже почти погрузилась в сон, когда вдруг мелькнула мысль, а как у нее все сложилось бы с красивым Скорпионом!
На следующее утро Рори проснулась и нашла свою кухню в страшном беспорядке. Оба ее родителя исчезли. Она еще пыталась восстановить события, что же могло произойти, когда в коттедж ввалилась Туся.
— Так это и есть твое гнездышко, ммм? Уютно. Если бы дом был мой, я бы добавила удобрений этим хилым растениям и сломала бы стену вот до сих пор, сделала бы большое окно с нишей и потом все, включая и мебель, покрасила бы в белый цвет. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, Санни и Билл подложили бомбу под стол в кухне, а сами скрылись в городе.
— О, Билл задумал нечто грандиозное. Ему пришла великая идея о комплексном завтраке — сырые отруби, проросшая пшеница, изюм и подсолнечные семечки. Если бы еще только сообразить, как его упаковать, чтобы проросшая пшеница и семечки не прогоркли, и…
— Прошу тебя… еще слишком рано для комплексного завтрака. — Рори опустилась на стул и откинула с лица волосы. Она спала неважно, впрочем, пора бы уж к этому привыкнуть, и теперь чувствовала себя будто перегретый наседкой цыпленок. Такое ощущение ей теперь тоже не в новинку. — Если они пошли в соседний дом, я ничего не хочу об этом слышать.
— По-моему, они пошли посмотреть на мельницу или куда-то в таком духе, чтобы узнать, какое им понадобится мельничное оборудование, сталь или камень. Они заходили спросить, не нужен ли кому утром фургон, но Эва и Мир собираются пройтись по магазинам, а Фауна еще в постели.
— Вчера вечером, когда мы ушли, миссис Бэнкс… говорила что-нибудь?
— О чем?
— О… ты же знаешь. О нас. Обо мне. О нашей семье!
Туся пожала плечами. Ей было двадцать два года, невысокая, волосы светлее, чем у Рори, широко открытые голубые глаза и ямочка на подбородке. Больше всего на свете Туманное Утро печалилась, что никто не воспринимает ее серьезно.
— Вряд ли она сказала бы это мне, разве нет? А вообще, что она может сказать? Мы приличные, законопослушные, самостоятельные граждане. — Туся недавно стала вести бухгалтерские дела в «Райских травах» Хаббардов. — Что-нибудь не так?
