Фред Рут сидел в своем кресле и ждал смерти. Он хотел выпить. «Мне не нужен чертов доктор, я и так знаю, что не протяну больше, – бормотал он, – всем ясно, что подошла моя очередь».
Еще вчера кардиолог сообщил бывшей жене Фреда и детям, что сейчас самое время навестить его, чтобы попрощаться. Дети заехали проведать его, но не стали слишком задерживаться. Фред не слишком хорошо общался с ними последнее время, особенно с пасынком. А друг с другом они не ладили даже в те времена, когда он был здоров, а сейчас и того хуже.
У Фреда было больное сердце. Проблемы начались уже давно, первый серьезный приступ случился с ним в 1975 году. Хотя тогда ему было всего тридцать восемь лет, сюрпризом это ни для кого не стало. Его мать и отец умерли от сердечного приступа, порок сердца унес жизни двух его братьев, а в прошлом году в возрасте сорока четырех лет от сердечного приступа умерла его сестра, которая к тому же страдала диабетом.
Сам Фред уже дважды за последние шесть лет перенес шунтирование. Он уже довольно давно не работал, но не сильно скучал по трудовым будням. Менеджер в компании по производству компьютеров – должность слишком нервная. Возможно, именно она и усугубила его проблемы с сердцем. «Тем лучше» – вот и все, что он об этом думал.
«Сделай тише», – рявкнул он на Анну, которая смотрела телевизор. Неужели она не понимает, насколько он болен?
Он понимал, что его характер сильно изменился, но ничего не мог с этим поделать. Он становился раздражительным. Вспыльчивым и раздражительным. Да, именно так.
«Боже, как мне надоело здесь сидеть», – пробормотал Фред, пытаясь устроиться в кресле поудобнее и выглянуть в окно. Каждое движение причиняло боль. В его крови осталось так мало кислорода, что все конечности и грудь были словно скованы ледяной судорогой. Он редко вставал с кресла, все, на что он был способен, – это путешествие в ванную.
Весь его мир сузился до размеров этой комнаты в триста квадратных футов. Он не выходил на улицу, потому что для этого нужно было спуститься со второго этажа, то есть преодолеть ступени; он мог лишь смотреть, как за окном проносится жизнь. Каждый раз, когда мимо проносилась карета «Скорой помощи», он гадал, не окажется ли он следующим ее пассажиром.
