И вдруг мы выходим на открытое пространство. Кажется, что огромное давление ослабло, воздух немного очистился. В ветвях вокруг нас возникает движение, словно их трепет ветер, и из зарослей выступают остальные бойцы, мы в изнеможении падаем на землю. Я закрываю глаза и набираю полную грудь воздуха. Влажность не так высока, но в воздухе чувствуется какой-то другой привкус. Я принюхиваюсь, стараясь понять, откуда мне знаком этот аромат. Похоже на гниющее мясо или что-то в этом духе. Возможно, где-то поблизости лежит мертвое животное.
— Кейдж… — каркает Франкс, и я сажусь, смотря туда, где он растянулся в паре метров справа от меня.
— Что? — спрашиваю я, видя беспокойство на его лице.
— Похоже, у меня галлюцинации, — отвечает он, указывая прямо вверх, — я вижу в деревьях людей.
Я проследил за его взглядом, прищурив глаза, чтобы рассмотреть изгибающийся навес в тридцати метрах над нашими головами. И замечаю какое-то шевеление, после чего сморгнув с глаз пот, приглядываюсь сильнее. Дрожь от страха пробегается по мне, когда я различаю очертания женщины прямо надо мной, наполовину укутанной в кокон из листвы и лиан.
— П-полковник… — заикаюсь я, увидев еще больше тел, висящих на ветвях над нами, мой разум отказывается понимать, как они умудрились туда попасть.
— Я знаю, — мрачно отвечает он, доставая силовой меч из ножен, синее свечение клинка отбрасывает тени в пещере из листьев. Остальные тоже их замечают, и озадаченно смотрят вверх с недоверием показывая пальцами.
— Кейдж! — орет Линскраг. Я оглядываюсь. И вижу то, что видит он — вход в пещеру исчез, вокруг нас осталась только плотная стена из веток и листвы.
— Тащите огнеметы! — ору я бойцам, заметив, что примерно четверть из них пропала, возможно, отрезанная растительностью с той стороны.
— Некоторые из них живы, — шепчет кто-то слева от меня, и я поднимаю взгляд. Я вижу вытянутую руку, покрытую чем-то, словно засохшей кровью или чем-то в этом роде, но пальцы медленно сжимаются. Когда я осматриваюсь, то понимаю, что движение в листве вызвано не ветром, там еще больше людей, практически не заметных, корчащихся в мучениях. Я вытаскиваю нож с пояса, и подбегаю в ближайшему, срезая по ходу дела листву.
Мои глаза встречаются со взглядом бледно-серых глаз молодой девушки, ее светлые волосы покрыты грязью и намотаны на ветки, в которых ее погребли. Она болтается в метра от земли. Я раздираю листву с ее лица свободной рукой, и вижу, как тонкая ветка оборачивается вокруг ее талии. Она что-то хрипит, но я не понимаю ни слова. Ее лицо выглядит истощенным, а кожа суха как пергамент. Слева и справа от меня другие бойцы разрывают путы деревьев, стараясь освободить людей. Я запускаю руку вокруг талии девушки, стараясь избегать ее пристального, полного страдания взгляда. Я дергаю, и она издает вздох от боли. Дернув сильнее, я умудряюсь вырвать ее голову и грудь из кокона, но когда она подается вперед, я вижу врезающиеся в ее спину шипы длинной с локоть и толщиной с палец. Ее кровь стекает по позвоночнику. Я хватаю ближайший шип и пытаюсь вырвать его, но как только дернул, то ощущаю, как что-то скользит по моей левой ноге.
