— Что именно дурная идея? — кисло взглянув, спрашиваю я. — Идти через зеленую адскую дыру, пока тебя медленно пожирают мухи, утопать в собственном поте и задыхаться от серных испарений? Не вижу ничего хорошего в этой идее.
— Нет, я не об этом, — говорит он, отмахиваясь, — я говорю о том, что мы идем по этой тропинке.
— Найти ее, было единственным хорошим событием, которое приключилось с тех пор, как мы приземлились на этот забытый Императором мир джунглей, — с горечью отвечаю я, снимая правый ботинок и массируя покрывшуюся пузырями ногу.
— Это определенно зверь протоптал ее в подлеске. Я имею ввиду, что мы уже потеряли восьмерых, всего лишь за пятнадцать часов! Мы тонули в болотах, падали в невидимые расселины, были отравлены иглобразами, подхватили кровоточивость глаз и черную рвоту, укушены змеями и птицами. Какая-то долбаная болотная крыса оттяпала ногу Дрокену и мы все мучительно сдохнем, если не найдем заставу в следующие день, два.
— Ты знаешь, почему здесь тропинка? — спрашивает Линскраг, скосившись на меня, осторожно присаживаясь на сваленное дерево, его худощавые мускулистые очертания виднеются через прилипшую к телу и промокшую от пота рубашку.
— Я не знаю. Потому что Император любит нас? — спрашиваю я, стаскивая промокший от пота и болотной воды носок с ноги и выжимая его.
— Потому что здесь постоянно ходят звери, — говорит он, морща нос, при виде как я массирую ногу, — они ходят здесь достаточно часто, вот почему сформировалась тропинка.
— Очень интересно, — сухо отвечаю я и соскальзываю ногой в свой влажный ботинок.
— Дома в поместье меня учили охотиться, — проницательно отвечает он, накручивая колпачок обратно на бутылку с водой.
Готов поставить, что так и было, думаю я. Линскраг когда-то был бароном на Коралле и рассказывал, что политические оппоненты фракнули его в пух и прах, пришив ему нелицензированную работорговлю. Он никогда не был в Гвардии до "Последнего шанса", так что кем бы ни были его враги, в свое время они, должно быть, потянули за некоторые ниточки.
— Чем это поможет в охоте? — спрашиваю я, меняя ногу, пока пытаюсь согнуть пальцы на правой внутри влажного ботинка.
— Именно здесь они ищут жертву, — с преувеличенным терпением отвечает он, разворачивая свое хищное лицо и глядя на меня через плечо со снисходительностью в глазах.
— Но если ты это знаешь, — говорю я медленно, когда шестереночки в голове начинают приходить в движение, — то другие звери не знают?
