Даже странно, из-за какой ерунды иной раз можно разозлиться. Ольга как раз разозлилась из-за этого дутого обвинения. И сказала, довольно глупо, волнуясь:
Да врет он! Не верь ему, Робин Гуд!
А дядя Петя, предательский, уже почуял, что Ольга дернулась, что можно на этом сыграть. Главное же — что Робин заколебался:
Да я тебе в два счета доказательства представлю! Поехали сейчас ко мне!
А я с магнитофоном поеду к Анжелиному отцу!
И сама поняла, что попала в точку. Серый страх еще отчаяннее расползся по его лицу. Он-то отлично понимал, что будет, если Бригадир... даже и без всякого магнитофона, а просто узнает о том, что задумал инвалид...
В упор посмотрел он на Ольгу... О, если бы сейчас силы были на его стороне!
Но сила была на стороне Ольги. Тем не менее находиться в одном помещении с этим... господином было, по правде говоря, очень нелегко.
Пойдем отсюда, а? — и невольно Ольга взяла Робина за руку.
Они оба заметили это прикосновение. Невидимая, но очень острая электрическая искра пробежала между их душами. Пальцы Робина нашли Ольгины пальцы...
Но прекрасное это мгновение испортил дядя Петя, обманный:
Ты что, мальчик?! Кому поверить собрался! А она же...
У вас тут скотч есть?
И сама вспомнила, что видела рулон скотча на стеллаже, где была ее засада... Никогда не делала этого прежде. Но сейчас — так ловко у нее все получилось: потому что действовала решительно! Оторвала кусок клейкой ленты сантиметров двадцать пять, зашла к предательскому инвалиду со спины, заклеила его кричащий всякие подлости рот.
Наступила тишина. Дядя Петя еще попробовал что-то там проорать. Но это получилось уж до того жалко, что он сразу, извините, заткнулся.
Пойдем отсюда, а? — она посмотрела на Робина. — А... этот пускай пока тут посидит!
Взяла инвалидное кресло за спинку, задвинула его — так что дядя Петя оказался лицом к стенке... Вот, видать, его в детстве мало в угол ставили. А зря!
Вы же, Петр Константинович, если не будете вести себя здесь тихо, я все тому бандиту расскажу, вашему бывшему приятелю. С которым вы хотели вместе золото украсть у Жеребцовых! — она посмотрела на Робина: — А вы еще рисковали, спасали его!
Роберт прямо впился взглядом дяде Пете в затылок:
Вот же подлец!
«А что говорил? — хотела ему напомнить Ольга. — Дядя Петя самый смелый, да дядя Петя самый благородный».
Однако не стала, конечно, ничего такого говорить. Зачем? Что это даст? Мальчишки любят кричать, давать клятвы или, наоборот, прозвища. А потом — про это забывают, словно и не говорили ничего такого.
