- Офицер, - снова обратился я к руководству, - я здесь проездом. Ваши обычаи мне в новинку. И вот я не совсем понимаю. Чтобы у вас индульгенцию за кражу получить, я должен парочку нарушителей прикончить?
- Индульгенцию?
- А так по латыни отпущение грехов называется, Митя, - пришла на помощь анархисту освобожденная от колодки рыжая тварь. - Ты заходи, Дмитрий Кондратьевич, в мою вечернюю школу жизни по адресу Косой переулок. Я там латынь преподаю от 20 до 24. Это длина. Диаметр тоже имеет значение.
- Мы, что ли, правила устанавливаем? - пропустив ее справку мимо, обиделся на меня офицер. - Я идейный анархист. По мне, так любая собственность есть грабеж обездоленного гражданства, понял? И бумажник свой ты украл у людей без бумажников, понял? Я сын Прудона и Бакунина. А в Бога я не верующий. И не грехи я отпускаю, а людей, искупивших кровью. Мое дело нейтральное. За порядком следить. Анархия – мать порядка, понял?
- Ну, вы тут разбирайтесь, мальчики, - Виктория отослала мне воздушный поцелуй, и растворилась в толпе коммерсантов.
- И кто же правила устанавливает? – окончательно сбитый с толку, я еще пытался что-то выяснить.
- Да ты и устанавливаешь, поповское семя! - распалился вождь идейных анархистов. - Митя привязывай! Митя наказывай! А не ты, так фанатики твои, славяне! Пусть Божий суд грешные души рассудит! Кто в поединке выжил, тому и прощение от Царства небесного!
- Бог не в силе, а в правде! – я в бешенстве дернулся, но прихватили меня надежно.
- Бог в правде, - как-то вдруг успокоился Митя-анархист, - но, правда - в силе. Чьи слова?
- Чьи?
- Отпустите инока, - Митя устало махнул рукой, и пошел прочь.
- Если бы не паек усиленный, да премия по штуке на рыло за каждого нарушителя, хрен бы мы выслуживались, - предупредил меня долговязый. - Посмотрели бы, как вы глотки друг другу подрежете. Иди, на запад, святой отец. Магазин скоро закроется.
- И где тут запад? - я оглянулся по сторонам.
- Тебе не одинаково? - дружинник ростом короче сплюнул под ноги. - Ост унд вест дахайм дас бест.
«Это он в десятку всадил, - согласился я мысленно. - Такая пословица кучно в меня легла: «восток ли, запад ли, дома лучше». Пора выбираться, пока мне рашпилем череп не раскроили в этой немецкой слободе. Ноги делать пора. Выход искать». Я открыл бумажник и проверил его содержимое. Кредитные карточки, таможенная квитанция и пятнадцать тысяч рублями наличными оказались нетронуты. Еще даже прибавилось кое-что. Визитка с буквой «R». Буква, так или иначе, подразумевала Словаря по фамилии Рысаков. На оборотной стороне визитки я прочитал послание от левой почему-то руки:
