В личной жизни у нее был полный порядок, так как этой самой личной жизни практически не было. Время от времени случались какие-то знакомства, встречи, но все это было не то и не так: слишком много надежд и столько же разочарований. Подруги ее давно растворились в своих семейных проблемах и редко напоминали о себе случайными телефонными звонками.
Мать Кристины, замкнутая немногословная, по-своему любила дочь, но никогда не стремилась ее понять. В одной квартире просто жили две одинокие женщины, каждая один на один со своей судьбой.
Так уж случилось, что самыми частыми собеседниками Кристины оставались книги. Она не просто читала их, не просто следила за сюжетом любимых романов, но и входила в мир литературных героев так, будто на этих страницах была записана часть ее собственной жизни. Но книжных, чужих вымыслов ей иногда не хватало, ее воображение требовало каких-то других впечатлений.
Тогда Кристина садилась за старенькую, купленную недорого по случаю, пишущую машинку и страница за страницей переписывала свою параллельную жизнь, расцвечивая ее во все цвета счастья, каким она его себе представляла.
Кристина писала иногда стихи, иногда небольшие новеллы, трогательные и сентиментальные. Ни за что и никогда она не решилась бы показать кому-нибудь свои литературные пробы. Они не были рассчитаны на постороннего читателя, они были частью ее души, частью её второй – тайной жизни, её отдушиной в ежедневной рутине. Именно они давали ей возможность пережить такие минуты счастья, каких ей пока не удосужилась подарить судьба. Кристина прекрасно понимала искусственность этого параллельного мира грез, но жизнь дала ей на сегодня только этот шанс.
* * *
Игорь Алексеевич Скальдин уже два дня находился в состоянии нетерпеливого ожидания: его ждала интереснейшая работа. Два года назад в одном из провинциальных музеев Латвии он наткнулся на фрагмент списка древней легенды. Он сразу почувствовал, что это нечто необычное. Желание отыскать всю легенду превратилось почти в навязчивую идею. Но дальнейшие поиски материала ни к чему не привели.
И вот на днях ему позвонил университетский приятель и сказал, что видел, похоже, именно эту легенду в музейном архиве одного достаточно древнего, но очень маленького приграничного городка.
Позвонив в этот музей по телефону, Игорь Алексеевич выяснил, что, скорее всего, это более поздний список, но именно той легенды, которая вызвала у него такой большой интерес. Он готов был сразу отправиться в путь, но дела задержали его в Москве, и теперь, когда в кармане пиджака лежал, наконец, билет на поезд, он волновал Скальдина не меньше, чем в юности волнует первое письмо от любимой.
