…«…С давних пор и в наши дни многие люди верят, что зеркала обладают своей собственной памятью. А как иначе можно объяснить появление в старых зеркалах невиданных картин далекого прошлого или странных ликов, смотрящих в наш мир порой грустно, а порой кровожадно? Информация может записываться на атомарном уровне и оставаться там до тех пор, пока какое-нибудь внешнее воздействие (повышение-понижение температуры, влажности, изменения освещения) не вызовет движение этих атомов и, как следствие, появление чудных ликов.
Ламы на Тибете верят, что если правильно сосредоточиться, то, заглянув в обычное зеркало, можно увидеть свою судьбу. Водяные зеркала, ртутные зеркала, металлические зеркала – все они очень часто служили главным инструментом ворожбы для ведьм и колдунов, для черной и белой магии. Люди верили, что с помощью определенных заклинаний колдун способен спрятать душу человека в зеркало и навеки оставить её там – плачущую и несчастную. Существует множество историй о том, как в старых зеркалах, переходящих по наследству от поколения к поколению, или покупаемых любителями антиквариата вдруг появляются фигуры, лица, образы, которые даже способны разговаривать с нашим миром, но не могут покинуть своего зеркального плена…»
Кристина нетерпеливо перевернула страницу и жадно прочла:
«…В истории различных народов есть свои легенды, так или иначе связанные с зеркалами… Сказки о прекрасных принцах и заколдованных принцессах, живущих в Зазеркалье, о наказанных зеркальной тюрьмой гордецах и зазнайках… Например, у…»
– Прошу прощения, – сказали над ухом у Кристины и она, вздрогнув, едва сдержала нервный вздох. Быстро захлопнув книгу, она обернулась.
– Прошу прощения, – вежливо повторила посетительница. – Я не хотела вас напугать. Это ведь Лансберг у вас в руках?
– Верно, – кивнула Кристина. Увлекшись чтением, она не услышала треньканья колокольчика, висевшего над входом в магазин и оповещавшего продавца о приходе покупателя. – Это Лансберг.
– Вы увлекаетесь историями о зеркалах? – спросила девушка. Она была совсем юной, стройной и подвижной, но в глубине больших внимательных глаз, смотревших на Кристину, таилось что-то такое, отчего можно было немного растеряться. Удивительные глаза, – невольно подумалось Кристине… Совсем светлые, серые, почти прозрачные, как вода, обрамленные густыми, пушистыми до невозможности, длинными ресницами цвета пепла. Такого же цвета были и волосы до плеч – пепельные, густые, взбитые, как облако над лбом… И голос. Сквозь привычные звуки словно пробивался далекий-далекий шум падающей воды и звон разбивающихся о ровную гладь озера миллионов крупных брызг.
