– Какой ты красивый!
Мэри нагнулась над ним, медленно опустилась, потерлась подбородком об его бороду, потом осторожно провела языком по мускулистой, покрытой потом шее.
– Ого! – в его голосе послышалась досада, – Ты еще в состоянии шевелиться? Значит, я был сегодня плох!
– Нет, нет, Робин, что ты! Ты всегда хорош, всегда! Это во мне сейчас особенно много сил! И даешь мне их ты.
– Хотелось бы, чтоб это было так…
Гуд ответил поцелуем на поцелуй женщины и, обвив руками ее стан, застыл. Ее сердце упрямо стучалось в его грудь, и от этого он не слышал биения собственного сердца.
«А, в самом деле, – прокралась в сознание невольная мысль, – если бы сейчас рядом со мною была малютка Изабель? Ведь все было бы совершенно по-другому, по-новому. Так, как было бы с нею, не было еще ни с кем. Почему я так думаю? Потому что в моей жизни не было ни одной девственницы? Да-а, кому сказать!»
Издалека, из глубины погрузившейся в тишину чащи, долетел короткий птичий вскрик. Спустя пару мгновений второй, затем друг за другом – третий и четвертый.
Робин повернул голову, вслушался, привстал, осторожно отстранив Мэри. Он узнал эти звуки. Так кричит сокол, бросая вызов сопернику. Однако соколы ночью спят. И крик издавал человек, искусно подражая голосу хищной птицы.
Гуд поднялся с постели и быстро принялся одеваться.
– Кто это? – спросила, тоже вслушавшись, Мэри. – Кто зовет тебя?
– Не задавай лишних вопросов! – без гнева, но с укором ответил разбойник. – Ты же помнишь: кому и сколько знать, здесь решаю только я.
Он вышел из шатра, не взяв с собой факела. Над лесом взошла луна, и хотя свет ее с трудом пробивался сквозь многослойный шатер зарослей, потаенные тропы уже не были невидимы во мраке.
– Джон! – окликнул Робин, проходя мимо шатра своего верного сподвижника.
Малыш почти сразу и почти бесшумно выбрался наружу.
– Я слышал! – сказал он, – Только не понял, далеко ли.
– Там же, где и всегда. Пошли.
Некоторое время они пробирались под шуршащим сводом звериной тропы, пока не вышли на прогалину, сбоку которой лежал, словно притаившийся зверь, большой, продолговатый камень. Высотой он был в рост человека и весь зарос мхом, так что, приблизившись, Робин и Джон с трудом различили на его фоне темную человеческую фигуру, тем более, что камень лежал под кроной большого вяза, и лунный свет туда не доставал.
– Мир вам и Божие благословение! – послышалось из темноты.
– Привет, брат Тук! – отозвался Робин.
– Здравствуй, святоша! – завопил довольный этой встречей Джон. – И куда же ты запропастился?
