Отец Эрик быстро проник в сознание мальчишки, находящегося в гипнотическом сне. Вон оно что! Мальчишка пасынок командира отряда «черных стражей», который они уничтожили. Интересно, пойдем дальше. Монах словно листал страницы книги – памяти Жюля в обратном порядке. Сейчас пред ним всплыло лицо Хранителя, куратора и связного между отрядами стражей, посещавшего Цен Ло, а он ведь как-то видел издали этого офицера в свите короля, но де Флери потом точно узнает, что это за птица. Так что еще? Перебивая другие мысленные картины, в сознании Жюля несколько раз возникал четкий образ мужчины лет тридцати, отца мальчишки, умершего… да, шесть лет назад от какой-то непонятной болезни. Ясно, Жюль очень скучал по нему. Вот отец, играя, подбрасывает маленького сына над собой и тот, взлетая наверх с замирающим сердцем от страха и восторга, видит сильные руки отца с татуировкой у предплечья… Стоп! Такая татуировка наносилась мальчикам его рода Белой Панды, достигшим четырнадцатилетнего возраста, после проведения соответствующих обрядов.
Изумленного монаха словно поразила молния, полузабытые воспоминания вдруг нахлынули на Муна, опять перед глазами встала картина, как умирают члены его семьи, попавшие в засаду разбойников. Шесть мужчин и три женщины против тридцати, не меньше! безжалостных головорезов. Восьмилетнего Муна мать каким-то чудом быстро успела спрятать за камни и накрыть пихтовым лапником, дав строгий наказ, чтобы не случилось, он должен сидеть тихо и не попасть в лапы убийц. Его дядю и старшего двоюродного брата стрелы нападавших убили сразу, и орава разбойников с радостными криками накинулась на горстку людей… Жаль, но Мун так и больше нигде не встречал подобного боевого стиля, какой применяли его соплеменники. Когда умер последний оборонявшийся, живых разбойников осталось всего семь человек.
Значит, Жюль его родственник! Мун за все эти годы не мог найти даже того, кто бы знал о людях Белой Панды, а тут, сейчас…
– Наш род небольшой, но очень древний, – слова отца четко прозвучали в памяти Муна, – и все мы одна семья. Каждый из нас без раздумий должен отдать жизнь за соплеменника. Наш первый долг – помогать и защищать своих при любых обстоятельствах. Иначе, мы давно бы вымерли.
В сильнейшем потрясении Мун смотрел на приоткрывшего глаза Жюля – эту неожиданно проявившуюся связь с родиной, с погибшей семьей, казалось, потерянную навсегда. Он не может отдать мальчишку своему названному старшему брату, несмотря на все, что Син для него сделал.
