– Давайте-ка, вон туда, в самый дальний, – сказал командир, – с него и начнем.
– Здесь у нас заготовки для телег, занимаемся столярными работами, вот как раз Робер тут и хозяйничает, – затараторил Мравиньи, заметно волнуясь.
Зайдя туда, де Флери сразу понял – это не то. Ничего похожего. Но он все же прошелся с факелом по столярке.
– Осторожнее, милорд, – заканючил старик, – одна искра на стружки, и все сгорит, всего лишусь.
Они опять вышли во двор.
– Слушайте, Мравиньи, а где тут у вас погреб? – Эдмунт приблизил факел к лицу хозяина, тот часто заморгал и дрожащей рукой указал на ближнюю каменную постройку.
– Тут. Там окорока, солонину держим…
– А где еще погреб? – де Флери не отводил пристального взгляда от глаз старика.
– Более нет, монсеньор, Господом нашим клянусь, – Мравиньи мелко закрестился, – зачем нам два погреба, я бедный ремесленник, всю ораву еле прокармливаю. Запасы мои скудны.
По поведению старика даже дону Диэго и де Марвилю стало понятно, что он лжет.
– Мне кажется, что месье хозяин нам нагло врет, – грозно сказал испанец, шагнув к задрожавшему Француа.
«Сомнительно, что два погреба были вырыты рядом», – подумал де Флери и указал на постройку на другой стороне двора.
– Но, а там что?
– В одной половине конюшня, у меня две лошадки, благородные милорды, во второй – дровяник.
Точно! Де Флери вспомнил, как через сознание стража он видел в помещении, где прятали в яму ящик, вдоль стены были уложены распиленные дрова.
Нет, не умел Француа Мравиньи как следует врать, да, вдобавок чего-то боялся, впрочем, не чего, а кого, то есть кары стражей. Больше властей их боялся и Робер, потому, дойдя до сарая, он не стал открывать замок, а схватил лежавшую рядом оглоблю, и замахал ею перед собой, загораживая дверь.
– Не подходить, убью!
– Не надо, сынок! – закричал старик, но Робер его не слушал. Яростно размахивая оглоблей, он, то отступал, то делал два шага вперед, стараясь поразить хоть кого-нибудь из этих троих ищеек, взявших след.
Дон Диэго сначала хотел выхватить рапиру, да и де Марвиль положил руку на пистолет, но устыдившись мэтра, заметившего их движения (не подобает опытным офицерам применять боевое оружие против деревенского мужика), просто ловко уклонялись от пролетающей со свистом возле их голов длинной палки. А парень, вроде, мог махать этой своеобразной дубиной долго – силушкой его Бог не обидел, поэтому де Марвиль, выждав мгновения, когда Робер немного опустил оглоблю, и на развороте повел ее вперед, в ловком полупрыжке ударил ногой, башмаком, по торцу, вследствие чего противоположным торцом горячий сынок Француа получил сильный удар в живот.
