— Вот это книжка, я понимаю! — кричал Федя.
— А это тоже неплохая, — сказал дедушка про задачник. — В ней, брат, сказано, что если к двум прибавить два, будет четыре, а пятью пять будет двадцать пять.
— А тетрадей-то сколько! — удивлялась бабушка. — Их, поди, тебе и не исписать все.
— Однако, испишу, бабушка. Вот увидишь, все до одной испишу, — заверял Федя.
Под тетрадями лежала целая пачка гранёных карандашей, пять ручек разных цветов, коробка перьев, две чернильницы-непроливашки: одна стеклянная, другая белая фарфоровая, коробка цветных карандашей, палитра с красками, кисточками, резинки, пенал, большой альбом для рисования.
— Дедушка, смотри, часы мама прислала! — прошептал Федя.
— Это не часы… Это компас. По нему части света узнают, с ним не заблудишься. Вот этот белый конец стрелки всегда на север показывает, чёрный смотрит на юг, справа будет восток, слева — запад. Понятно?
— Понятно, дедушка.
Все вещи в посылке так замечательно пахли, что у Феди даже голова кружилась.
— Дедушка, бабушка, вы только понюхайте, понюхайте!.. — просил он.
Дедушка с бабушкой понюхали всего по одному разу, зато Вестовой нюхал богатства без конца, чихал от удовольствия и подметал хвостом пол.
Феде хотелось немедленно начать учиться, но только до отъезда в Хабаровск оставалось ещё целых три дня. Это казалось ему вечностью. А вот бабушка да и дедушка просто не знали, как они успеют за такой короткий срок собрать внука в дорогу.
— Макар, а Макар, — вздыхала бабушка, — а, поди, свининки-то мы маловато положили. Да и колбаски бы кружочка два надо прибавить. Он ведь любит её, колбаску-то…
— Да больше в ящик не лезет, — возражал дедушка.
— Новый, однако, сколотить можно. Велик ли труд!
— Труд невелик, а времени мало. Я хотел ему ещё одни унты стачать.
У Феди уже было три пары новых меховых сапожек, но против четвёртой бабушка не возражала. Ей и самой казалось, что тех десяти пар шерстяных носков, что она связала внуку, будет мало и что надо срочно связать одиннадцатую пару.
Оказалось, что и у Феди не так уж много времени осталось до отъезда. Почти весь второй день ушёл на укладку ранца. Ранец сшил ему дедушка из шкуры дикой козы, шерстью наверх. В нём было три отделения: одно — для книг и тетрадей, второе — для карандашей, а третье — для завтрака. Носить ранец полагалось за плечами, на мягких и широких ремнях. Ремни можно было подтягивать и опускать.
— В таком ранце только пятёрки носить, — сказала бабушка.
