Мы находились у цели своего путешествия, но в темноте не было видно ни одного огонька, ни одного строения, а мы точно знали, что рядом со шлюзом должно было быть и шлюзовое подворье. Попробовали светить спичками, но, кроме толстых стволов верб справа и зарослей акации слева, ничего не обнаружили.
— Что будем делать? — спросил я у Валентина.
— Не знаю… Кричать надо, — ответил Валентин и, вероятно, приготовился крикнуть, но я остановил его, услыхав за спиной чьё-то дыхание.
— Валя! Тут кто-то есть, — сказал я не совсем бодрым голосом.
И, как бы подтверждая это, «кто-то» ударил меня легонько чем-то мягким по ногам. Я осторожно повернул голову и зажёг спичку. У меня задрожали руки, и, как мне тогда показалось, мясо на ногах само стало отделяться от костей: позади нас стояла громадная овчарка. Какие у неё были намерения, разобрать при свете спички было никак нельзя.
— По-моему, она настроена мирно, — сделал предположение Валентин и даже развил свою мысль: — Иначе ей ничто не мешало давно уже расправиться с нашими штанами…
— Это, может быть, пока мы стоим на месте. А чуть двинемся… — подумал я вслух.
— Может быть, — согласился Валентин. — У меня был один такой случай на даче под Москвой. Приехал я, понимаете, как-то на дачу, в Малаховку…
— Валя! Дорогой! — взмолился я. — Вы это потом мне расскажете, в больнице, если нас успеют туда довезти в живом виде. Думайте лучше, что нам сейчас предпринять!
— Может быть, её можно подкупить чем-нибудь? У меня есть в рюкзаке консервы, банка тресковой печени. Как вы думаете, станет она есть тресковую печень? Это очень вкусно.
— Это ты у неё самой спроси! — разозлился я. — Может быть, у тебя и консервный нож найдётся? Только, прошу тебя, не делай лишних движений, когда будешь вскрывать банку. Всего лучше, если бы мы могли предложить ей кусок колбасы или, в крайнем случае, просто хлеба.
Тут я вспомнил, что в карманчике рюкзака у меня лежит не начатая пачка печенья.
— Вы лучше вот что сделайте — протяните осторожно руку и достаньте из карманчика рюкзака печенье.
— Чудесно! — обрадовался Валентин. — Печенье почему-то все собаки обожают. Не скупитесь! Я бы на вашем месте отдал ему всю пачку.
Я чуть не выругал Валентина: как же, стал бы я скупиться в такой момент, когда от этого зависит, может быть, не только судьба наших штанов. Всё же я поступил благоразумно — я не бросил собаке всю пачку целиком, прямо в обёртке, а разорвал пачку и осторожно кинул сначала одно печенье. Судя по хрусту, наша дань была принята.
