Вано перебрался через ручей и пошёл по лугу, к Красной скале.
Он шёл по траве и цветам. Вот и ромашки. Таких крупных Вано не видел даже в парке на берегу моря. Каждая ромашка величиной с его ладонь. Такие же крупные васильки, колокольчики; даже фиалки здесь больше обычных почти в три раза.
На склонах цвели заросли рододендрона — ползучего кустарника с крупными листьями, как у фикуса.
Вано всегда казалось, что эти листья не настоящие, что их сделали из бумаги, пропитали воском и выкрасили зелёной краской. От крупных бледно-розовых цветов рододендрона шёл одуряющий горький запах. Чабаны эти цветы не нюхают — от них болит голова.
Больше всех цветов Вано любил альпийские лилии. Они росли у ручья. Нежно-кремовые лепестки цветка как будто были сделаны из тончайшего стекла и расписаны изнутри, от пестика, бархатной краской тёмно-коричневого цвета.
Вано нарвал букет лилий и стал подниматься к скале. Если бы Валеко увидел его сейчас, он обязательно сказал бы: «Смотри, Котия, храбрый Вано не с пустыми руками идёт к своей красавице!»
«Ну и что ж? Я оставлю свой букет на скале. Он яркий, и его хорошо будет видно с коша. Я покажу его Валеко — пусть он вытаращит глаза».
* * *
Почти до половины скалы Вано взобрался легко. От ветров, мороза и солнечного зноя гранит потрескался, как высохшая глина.
Букет Вано прикрепил к поясу и, цепляясь обеими руками за выступы и пучки жёсткой травы, карабкался всё выше и выше. Потом Вано нашёл широкую трещину. Она шла почти до самого верха. Упираясь в одну стенку трещины ногами, а в другую руками и спиной, мальчик медленно лез вверх. Так поднимаются альпинисты. Вано видел это на снимке в журнале.
«Вот бы, — думал Вано, — сейчас меня сфотографировать, а потом напечатать на обложке журнала с надписью: «Храбрый чабан Вано лезет по трещине на вершину самой высокой горы».
До верха было ещё далеко, а Вано сильно устал. Громко стучало сердце, и дрожали колени. От пота намокли даже ресницы. Вано немного отдохнул и полез дальше. Трещина пошла наклонно, и подниматься стало легче. Мальчик добрался до удобного выступа и по выступу дополз до края верхней площадки. Последнее усилие — и Вано на верху скалы. Здесь дул порывистый ветер.
Вано сел меж двух камней, как в кресло, и подставил горячее лицо ветру.
Раньше Вано не думал, что скала такая высокая; это потому, что рядом были вершины хребта. Теперь Вано показалось, что он поднялся выше всех гор. Он видел и южные и северные склоны хребта. На юге Вано видел знакомые очертания красавицы Аибги с её ледниками. Рядом с ней возвышалась Агепста, а ещё дальше, левее Аибги, многоголовая Арабика. Вано казалось, что он даже море видит между гор.
