Раздались аплодисменты: Роулендс окончил свою речь. На одно мучительное и сладостное мгновение сэр Бернард увидел большой зал отеля «Космополис», где двести членов Британской Ассоциации Промышленников и их гости аплодировали удачной речи, произнесенной после сытного обеда.
Еще какое-то время, даже когда лорд Купинг объявлял, что перед выступлением следующего оратора несколько актеров сыграют скетч, все оставалось в пределах здравого смысла, хоть и казалось таким же эфемерным, как радужная пленка мыльного пузыря. Но затем пузырь лопнул, и вновь вернулись ад и безумие.
Исполнителями были два человека, одетые с ног до головы в черное, с лицами, словно вырезанными из белой бумаги, и глазами, которые казались прожженными в ней дырками. Они несли гроб из какого-то тщательно отполированного желтого дерева. Они появились в молчании, но, достигнув середины зала, где теперь было темно, и лишь лучи прожектора выхватывали их из мрака, затараторили, как идиоты, высокими пронзительными голосами. Их трескотня была встречена взрывом смеха, но сэр Бернард не понимал ни слова. Только по жестам он мог догадаться, что речь шла о гробе. Наконец, когда их голоса превратились в сплошной визг, один из них бросил другого в гроб. После борьбы, во время которой то рука, то нога побежденного показывалась наружу и безжалостно запихивалась обратно, сумасшедший победитель захлопнул крышку, уселся сверху и стал ее привинчивать. Зрители приветствовали его триумф громким смехом. Затем, под крещендо аплодисментов, победитель, широко ухмыляясь своим красным ртом, вытащил гроб из зала, и представление окончилось.
Поднялся следующий оратор — Пембер. В отличие от Роулендса он выглядел как обычно — довольно высокий, худощавый человек лет сорока, с растрепанными волосами и блестящими глазами. Сэр Бернард невольно посмотрел на него с завистью. Отличный образец промышленника нового типа, человек, который не пробивал себе путь наверх упорным трудом, наживая по дороге врагов, но попал туда, словно по волшебству, из кембриджских лабораторий и лекционных залов. Только сорок — и уже почти во главе империи «Юнайтед металз». Он начал говорить. На этот раз сэру Бернарду не казалось, что речь не имеет никакого значения. В ней был здравый смысл, в ней была искренность. Дань, которую он отдавал сэру Бернарду — и тот это чувствовал, — была искренней. Впервые с начала обеда на сердце у сэра Бернарда потеплело и стало спокойно. Он мог бы подружиться с этим блестящим молодым человеком. В его отношении к Пемберу больше не было зависти — была только горячая симпатия.
