— Я вижу свет, — заявила Бетти.
Он вышел из своей угрюмой задумчивости.
— Где? — Но тут же увидел сам. Едва заметный тусклый свет мерцал довольно далеко в стороне от дороги. — Не очень-то многообещающе.
— Эта грязная и темная дорога обещает еще меньше, — отрезала она. — С меня довольно. По крайней мере, они скажут, где мы находимся… И разрешат позвонить, если там есть телефон.
— За поворотом мы можем найти что-нибудь получше. — Однако сказал он это без особой убежденности, просто чтобы возразить.
— Не валяй дурака. Я уже почти утонула. По-моему, там должна быть какая-нибудь подъездная дорога.
Пока они препирались, свет стремительно замигал, разжигая в них холодную ярость. Не обменявшись больше ни словом, они весьма резво свернули на подъездную дорогу и, нагнув головы, почти вслепую зашлепали по ней по направлению к свету. Люк первым оказался между двух колонн, щелкнул зажигалкой и уже стучал в дверь массивным старым дверным кольцом, когда к нему присоединилась Бетти. Их била дрожь; по-прежнему молча, они стояли под дверью.
Позже, когда вспоминали обстоятельства того вечера, они сошлись в том, что в женщине, открывшей им дверь, не было ничего примечательного: невысокая, плотная, довольно пожилая, в чем-то черном. Пара принялась объяснять, кто они такие и что за нужда их сюда привела. Они все еще говорили что-то наперебой, когда обнаружили, что стоят внутри, а старуха, которая не произнесла ни слова, запирает дверь на ключ — скорее всего, желая отгородиться поскорее от ненастной ночи. Она подняла лампу, бросила на гостей еще один пристальный взгляд, пробормотала что-то неразборчивое и, оставив лампу, торопливо вышла из холла, закрыв за собой дверь. Холл был квадратный, не очень большой и почти без мебели. Вряд ли кто-либо заботился об уюте или украшении этого помещения, которое больше всего напоминало вход в музей.
— Надеюсь, она поняла, что мы ей сказали, — пробормотала Бетти, неуютно поежившись. — И пошла призвать кого-нибудь с нами разобраться. Боже, я чувствую себя мокрой крысой.
— Ты так и выглядишь, — сказал Люк без тени улыбки.
— А как, по-твоему, ты выглядишь? — вскипела она, повернулась к нему спиной и попыталась привести в порядок волосы, которые сейчас с успехом могли бы сойти за потемневшую от сырости паклю. Старый, насквозь промокший плащ, пурпурно-меланжевый свитер с твидовой юбкой и забрызганные грязью чулки завершали картину. Во взгляде Люка, устремленном на нее, сквозило отвращение.
