— Что ты, Клавочка? Не влюбилась ли в кого? Места себе не находишь.
— И-и, влюбилась! — Клава неожиданно зашлась смехом. — Да в кого, барышня? В Петруху косого, что ли? Да и куда мне… Уж тридцатый годок пошел, кто меня возьмет-то? Мне завсегда в девках жить теперича.
Усевшись в кресло, Саша поманила ее и усадила рядом на низенькой скамеечке.
— Тогда что же тебя гложет?
— Ой, гложет! Это вы верно говорите, барышня. Так гложет, прямо спасу нет!
— Да хватит уже туману напускать, — рассердилась Саша. — Говори, что случилось.
Оглянувшись на дверь, Клава перешла на шепот.
— Мне Ванька тут такое нашептал… Ой, барышня, прямо не знаю, как вам и сказать.
— Да говори ты уже!
— Да тут дело такое… постыдное…
— Что там Ванька опять натворил? Обрюхатил кого? — фыркнула Сашенька.
Но служанка замотала головой.
— Он-то нет. А вот пособил одному барину в его лихом замысле…
Насторожившись, Саша перестала улыбаться.
— Какому барину?
— Да я фамилии-то не знаю. Ванька сказал только, что барин молодой да красивый. Что, мол, с его наружностью нету нужды по ночам к девицам тайком лазить. Да так, чтоб она и не догадалась… Вы ж не знали, барышня, что он придет? — Клава с надеждой заглянула ей в глаза.
— Я? Так это обо мне речь? — догадалась Саша и сделала вид, что рассержена не на шутку. — Да кто ж это посмел ко мне тайком пробираться?
Всплеснув руками, Клава радостно завопила:
— Я ж ему говорила, что барышня наша — ни сном ни духом, что этот барин окаянный сам полез, куда не следует. Видать, не долез.
— Не долез, — подтвердила Сашенька тоном, не терпящим ни возражений, ни сомнений.
— А я что говорила?
— Так что же получается, Клава? Значит, Ванечка твой помогать ему взялся?
Подскочив, служанка возмущенно вытаращила глаза.
— Мой?! Да чтоб он провалился, нехристь этакий! Видеть его не могу, вот вам крест! Я ж ему еще утром сказала: «Мерзавец ты, Ванька! Барышню нашу продал за грош! Да как твоя дурья башка до этого додумалась?!»
— Ну, ладно, ладно, — поморщилась Саша.
— Вот Василий, новый повар, он человек солидный, не пустой, — снова заговорила Клава, поглядывая на хозяйку. — И всякие реверансы мне делает.
Сашенька очнулась от своих мыслей.
— Кто?
— Да Василий же!
— Ах да, Василий… И что? Он тебе по сердцу пришелся?
Отмахнувшись, Клава подперла кулачком подбородок.
— Да какое там. Если по сердцу, так лучше почтовика Степана никого нету…
— Почтальона?
— Ну, я и говорю.
Пытаясь припомнить этого человека, Саша поинтересовалась:
