— Да ты не больна ли, девочка моя? — встревожилась она не на шутку. — Анна Владимировна, что такое с нашей Сашенькой?
Испугавшись, что Оленин услышит эти слова и легко догадается о причине ее «недуга», девушка нервно встрепенулась.
— Помилуйте, княгиня Ольга Павловна! — сказала Сашенька. — Со мной все хорошо. Голова только болит с утра…
«Только бы он не подумал, что я расстроилась из-за него! — молила она про себя. — Надо показать ему, как он мне безразличен. Совершенно безразличен!»
Однако ей было очень сложно заставить себя не обращать взора в ту сторону, где стоял высокий, стройный Оленин и, не отрывая взгляда, смотрел на нее одну. Сашенька чувствовала его взгляд, но теперь отказывалась поверить в искренность сквозившей в нем мольбы.
Она твердила себе: «Он притворяется! Я же видела, как он едва не целовал эту дуру Вареньку на глазах у всех! Она вечно ржет, как лошадь, а сама и двух слов связать не может. Зато у нее талия тоньше моей. И грудь больше. И шея длиннее… Боже, какая же я уродина!»
Ее охватило такое отчаяние, что захотелось немедленно выскочить из светлого зала, где ее мнимая некрасивость была выставлена на всеобщее обозрение, забиться в самый темный угол и провести там остаток жизни…
На самом деле Сашенька Микульчина была так же хороша, как и ее мать в молодости, Но живая и горячая натура девушки делала ее красоту еще ярче. В детстве Сашенька, как и отец ее, Сергей Васильевич, росла выдумщицей и егозой. Ни одна нянька не могла удержать ее на месте. Только интересная книга или новые ноты могли пригвоздить ее к стулу. Литературу и музыку Сашенька любила страстно. Ей даже казалось, что она по-настоящему живет лишь в те минуты, когда читает роман или играет на рояле.
В другое время она вполне заменяла Сергею Васильевичу столь желанного им сына: без устали могла скакать рядом с отцом на лошади, сидя по-мужски, ходить с ним на охоту, играть в лапту. Ему не раз казалось, что он сам определил характер дочери, дав ей при рождении мужское имя.
Отец в Сашеньке души не чаял. Ему нравилось в ней все: быстрые, лукавые черные глаза, здоровый цвет лица, ладная и крепкая фигурка. К тому же отцу было всегда интересно беседовать с Сашей обо всем на свете — у нее по любому поводу имелось свое суждение. Подчас ее мысли казались наивными и незрелыми, но отец вспоминал, что она еще слишком юна, и проявлял снисходительность. Ему казалось, что и Саша больше предпочитает общаться с ним, а не с матерью, голова которой была занята только светскими сплетнями.
