Софи уставилась на свои руки. Кажется, не дрожат.
— Иногда вещи, как и люди, вынуждены хранить секреты, милорд. В этом случае мне трудно их распознать и дать вам ответ.
— Я слышал, что вы прекрасно умеете, это делать, — сказал он.
Игнорируя последнюю фразу, она попросила:
— Позвольте мне взглянуть на предмет.
Николас протянул украшение. Надо каким-то образом уговорить его оставить сережку у нее.
— Ну и что вы скажете? — спросил Николас нетерпеливо.
Софи закрыла глаза и сконцентрировала внимание на сережке. Она снова ничего не ощущала. А ведь этого не могло быть после всего, что произошло между ними. Но драгоценный предмет хранил молчание, и ее будущее по-прежнему оставалось в тумане.
— Итак? — с некоторым нетерпением произнес он.
Она должна была что-то ему ответить.
— Вы встретили эту женщину в Италии… Я вижу вокруг воду… Должно быть, это Венеция.
— Да уж, этого добра там вполне достаточно.
Она удивилась: почему ей почудилась шутливая интонация в его ответе?
— Да, Венеция. Обладательница сережки была в опасности… Но вы спасли ее. — Для придания драматического эффекта она добавила: — О Господи!
— Что такое?
— Вы были любовниками, — прошептала она.
— Да, и это не противоречит истине.
Софи ощутила, как напряглись ее мышцы от звука его голоса. Сидя напротив него за столом с закрытыми глазами, она вспомнила все то, чем они занимались в ту ночь. Надо поскорее остановиться, пока она не выболтала всю правду о себе.
— Женщина не хочет, чтобы ее нашли.
— Почему? — хриплым голосом спросил Николас.
— Она считает все случившееся ошибкой. Следовательно, я не могу получить дополнительную информацию от этого предмета. — Она открыла глаза, но постаралась избежать его пронзительного взгляда. Протягивая ему сережку, тихо добавила: — Я очень сожалею.
— В самом деле? — шепотом спросил Николас, прищурив глаза.
Софи нахмурилась и стала смотреть в стол, чтобы не встречаться с его настойчивым взглядом.
— Я хотела бы вам помочь. Но мне нечего добавить. — Она откашлялась и с тоской посмотрела на сережку, которую ей подарил брат. — Если хотите, я возьму ее и постараюсь что-либо узнать позже, когда никого рядом не будет. Иногда никем не нарушаемая тишина помогает мне сконцентрироваться.
— О, — сказал он, слегка откидываясь в кресле, и схватил сережку, лежащую на ее открытой ладони. — Я не думаю, что смогу так легко расстаться с ней. Видите ли, она представляет для меня некую сентиментальную ценность.
— Даже так! — Она испытала разочарование, но затем подумала: его слова могут означать, что он, хотя бы чуть-чуть… любит ее. Она тут же постаралась отбросить эту будоражащую воображение мысль. Это не имело никакого значения. Ей не на что надеяться. Слишком разное у них общественное положение.
