– Мистер Спаркслин? Добро пожаловать в будущее! – девушка смотрела снизу вверх, от восхищения приоткрыв рот.
Выражение неприкрытого восторга польстило.
– Здравствуйте, мисс! Я рад! – расшаркался Спарки: да и кого оставит равнодушным пара стройных ножек, чуть прикрытых подолом платья?
– Лейтенант Трейси! – осадила девица скакуна.
– Меня вы, видимо, знаете: лейтенант, вернее бывший лейтенант Спаркслин, – кисло доложил Джон. И уточнил: – Это какой век?
– Две тысячи двадцать пятый!
– Век?! – оторопел Джо.
– Нет, год, – поправила девушка и мелодично приказала: – Следуйте за мной! Вас ждет задание!
Ирония судьбы или насмешка Фортуны: двухместное оцарапанное чудо оказалось аппаратом лейтенанта Трейси.
Аэрокар помедлил.
– Машина привыкает к водителю, – пояснила Трейси, чуть повернув профиль.
– В мое время водитель привыкал к автомобилю, – пробормотал Спарки машинально: профиль лейтенанта, как не придирайся, был безупречен.
Аэрокар долго кружил над густо застроенными кварталами. Теперь, когда у Джо было время присмотреться, Лос-Анджелес все меньше и меньше походил на город его времени.
Казалось, город – новый и недавно заселенный дом. Жильцы, обманутые подрядчиком, уже въехали и теперь вынуждены спотыкаться о спутанный телефонный кабель и мирится с отсутствием горячей воды. Здания, украшенные лепниной, ажурной резьбой и колоннами, походили на старую рождественскую елку, когда праздник давно позади, гостинцы разобраны, а в поредевших иголках запутался серпантин и ненужные звезды из фольги.
Крыши, приспособленные для аэрокаров, серели аренами цирка. Улицы и тротуары, условно размеченные белым пунктиром, словно поле для гольфа, то и дело спотыкались о призрачно знакомые оранжевые люки.
– А это что? – полюбопытствовал Джон.
Трейси непонимающе подняла брови, от чего глаза еще сильнее зазеленели.
– Я говорю: люки зачем? – пояснил Спарки.
– Проказоры и разоры! – брезгливо отозвалась Трей, скривив губы.
Так хозяин, у которого завелись тараканы, вынужден сознаваться в нашествии насекомых.
Джон больше не расспрашивал. Его раздирали противоречивые чувства: будущее, о котором загадывает каждый, вот, за стеклом кабины, но глупо же спрашивать: «Как тут у вас?»
Спарки задумался, а что бы он рассказал о своем времени человеку, прожившему сто лет? Но от одного вопроса Джон не удержался:
– Трейси! Что стало с городом? Что за пустыня на горизонте?
– Там нет никакой пустыни. Мегаполис тянется через предместья к соседнему мегаполису. Весь континент связан в единую цепь, словно люди, держащиеся за руки.
