Ребятки-архангелы зашушукались. Язык был явно американский, но с примесью какого-то акцента.
– Меня что, похитили иностранные шпионы? – попытался наладить контакт Филлипс.
Все же неприятно, когда рядом – китайские болванчики. Саймон переступил с ноги на ногу: в помещении на топливе явно экономили. Попробовал тряхнуть за рукав ближайшего к нему парня и тут же отдернул ладонь. Саймона словно сунули в ледяную полынью – даже труп был бы теплее, чем этот мудак с акцентом.
Феникс почувствовал, как в животе собирается тугой комок: преддверие хорошей драки, и уже изготовился двинуть ближайшего чудика ногой.
Но тут позади заскрипело, задребезжало: Феникс обернулся.
Такого он еще не видел: в глубине помещения сначала тонкой полоской, потом световым раструбом вырос и засиял небесно голубой свет. В конусе восседала величественная фигура и две менее величественные по бокам. Над троицей сиял золотой ореол.
– Святая Троица! Черт бы меня побрал! – ахнул Саймон, хлопнув себя по ягодицам.
Видение приближалось. И по мере приближения свет золотился ярче, сильнее, пока перед Саймоном не остановилась тривиальная трибуна с тремя трясущимися маразматиками.
– Высочайшая комиссия по выпуску преступников на поруки имеет честь приветствовать мистера Саймона Феникса Филлипса! – провозгласил средний.
Саймон мог бы поклясться, – не разжимая губ.
– А дальше что? – буркнул Саймон, ежась. – Хоть одеться дайте, черти!
– Штраф за употребление нецензурных выражений, – пролепетал непорочно чистый голосок, и Саймон обернулся глянуть на его обладательницу.
Позади него возвышался стеклянный куб с переплетением лампочек и проводов внутри. И никаких девиц!
– Мистер Саймон, – голос превратился в старческий и скрипучий, – если вы так начинаете жизнь в нашем обществе, вам придется довольно туго…
– Дерьмо собачье! – удивился Саймон: теперь без сомнений говорил куб, хотя Саймон каким-то шестым чувством понимал, что слышит старикашку.
Девица завела прежнее:
– Штраф за употребление…
– Да объясните, что тут, к дьяволу, происходит?! – взорвался злой, замерзший и очень голодный Саймон, приплясывая на месте.
– Здесь происходит заседание высочайшей комиссии…
– Это я уже слышал, – возразил Филлипс, – а почему я тут торчу? И голый?
– Вам предстоит пройти процедуру проверки на «абсолют», то есть мы выясним, насколько вы отличаетесь от животного. Но если вас смущает нагота, – старик сделал знак, и тут же один из болванчиков протянул Саймону его кожаные штаны и оранжевую майку. В рукаве он их прятал, что ли? Штаны были Саймона, насчет майки он засомневался, но спорить не стал, натягивая одежду.
