Когда Филлипс пришел в себя, он в который раз припомнил свое прозвище. Волосы липли к голове от спекшейся крови. Кровь, присушив кожу на лбу, мешала глядеть. Саймон кое-как продрал глаза.
– Ну, пришли в себя, мистер Филлипс?
Эдгар Бредли в длиннополом халате покуривал тоненькую сигарету.
Мягкие ковры скрадывали звуки, лишь тихонько наигрывала скрипка где-то вдали.
– Решили меня надуть? – Эдгар стряхнул пепел на ковер. – Напрасно!
Несмотря на роскошь обстановки, то ли в спертом воздухе, то ли в давящем потолке чувствовалось: апартаменты находятся где-то глубоко под землей.
Стены, украшенные картинами в тяжелых рамах, отливали металлом.
Филлипс треснул кулаком рядом с собой: полом тоже служил металл.
«Крыса в бункере!» – ухмыльнулся он юркой мыслишке.
Светильники, стилизованные под старину, наполняли пространство гнетущим светом. Саймону до дикости захотелось вырваться из этого подземелья. Захотелось в оживленные толпы, к обычным людям которые в свое время были для бедменов тряпичными паяцами для развлечений. Он знал, что кругом, на многие километры, тянутся просторные коридоры, что далеко вглубь уходят стальные ниши и гроты. А он – один. Саймон привык не оглядываться назад, не считая друзей, не оставляя врагов. Но теперь собачья тоска рвала душу железными крючьями. Судорога передернула тело негра, и он скрючился от рвоты. Но блевать на чужие ковры – не ниже ли это твоего достоинства, парень? Филлипс стиснул зубы и сдержался. Мысленно он рисовал себе лица тех, с кем бы ему хотелось выпить бутылку-другую. Мысли были странными, непривычными для него. Так порой мог рассуждать Филл… Однако думать о прошлом было куда приятнее, чем чувствовать себя в лапах мистера Бредли.
– Кто вы такой? – наконец выдавил из себя Саймон.
Эдгар Бредли рисовал сигаретой на подлокотнике кресла наброски зверей, строений. На ворсистой ткани остался черный след, разнося запах горелого.
Бредли раздумывал, а стоит ли хоть кому-то в мире знать, что или кто такой этот улыбающийся с календарей и плакатов мистер Бредли.
– Я – предпоследний из бессмертных, – начал Эдгар, вдавливая окурок в пушистый ковер. – Нас – десять. С вами будет одиннадцать! Вы правы, что отказались от власти и моих денег, примкнув к разорам. Все это – хлам. А я предлагаю вам вечную жизнь! – Бредли театрально указал куда-то в потолок.
Саймон вытянул трубочкой губы: предложение было фантастичным. Но… чем черт не шутит…
Представить только себе десятилетия, столетия, сравняться возрастом с Мафусаилом!
