«Да хренова это всё! — достаёт чекушку подсолнечного масла из своего баула, кусок бинта оторвал, маслом колбасу протёр, — блестит, как новенькая! — отрезает, сам жуёт и мне говорит: — Бери, закусывай, я в торговле двадцать третий год работаю — гарантию даю, ничего не будет!»
Тут к нам в номер заходит областной начальник моего напарника:
— Ну что, мужики..
— Да вот, решили перекусить, — и наливаем гостю. — Еды испанской купили: хлеб, помидор, колбаса ихняя…
Хватнул тот начальник полстакана, дольку помидора в рот кинул, потом кусок колбасы граммов на двести отхватил ножом и закусывает. Жевал, жевал колбасу, да и говорит моему товарищу-торгашу, под началом которого, как оказалось, Ровеньской колбасный цех был:
— Вот что, Иван Захарович, передай своему Семенихину, пусть приедет к испанцам да поучится у них, как настоящую колбасу делать. А то он там у себя, в Ровеньках, как сварганит — ну, это ж просто жрать невозможно. А здесь люди для людей продукт делают. — Поднял он палец и ушёл.
Поставили на въезде в наш посёлок скульптурную композицию местного скульптора — мужчина и женщина в национальных костюмах, рядом с ними бричка. Мужчина с гармонью, а женщина держит на полотенце хлеб-соль. Весь этот ансамбль огорожен деревенским плетнём. Ясно, что задумка скульптора и заказчиков была хорошая — показать гостеприимство моих земляков, чего им действительно не занимать. Да вот при установке скульптурного ансамбля вышло несколько проколов. И расположили его ниже дорожного полотна, прямо в кювете, так, что целиком фигуры можно увидеть, только приблизившись к ним вплотную, а с дороги они видны только наполовину. При ближайшем же рассмотрении этой композиции из фигур людей, брички и плетня наблюдательному человеку сразу бросается в глаза то, что хлеб-соль женщина предлагает въезжающим через плетень, а не как положено, стоя у ворот подворья, потому что ворота, по воле устанавливающих скульптуры, почему-то оказались у них за спиной.
Спрашиваю у одного причастного к этому делу чиновника из администрации городского поселения «Посёлок Ровеньки», так официально нарекли мои Ровеньки, лучше не скажешь, какие-то чинуши:
— Скажите, пожалуйста, а что это за нескладуха? Вроде у нас, в Ровеньках, не принято из-за плетня хлеб-соль преподносить?
— А они его и не преподносят, — ничтоже сумняшеся, эмоционально отвечает чиновник, — они его по-ка-зы-ва-ют!
Ольга вышла замуж за Алима и уехала с ним в одну из кавказских республик. В Ровеньках её не видели года три, а когда объявилась — все так и ахнули. Уезжала с Алимом пышная красавица-хохлушка, а вернулась — страшно глянуть — кожа да кости! Говорили, еле она оттуда сбежала. При первой же встрече на неё напустились подруги. Алла говорит:
