Это была Анни Хэпберн.
— Занята? — И, не дождавшись ответа, продолжила: — Хочешь отвлечься?
— Ты о чем?
В голосе Анни слышалась нерешительность.
— Я сейчас в больнице. В главной. И мне нужна твоя помощь.
ГЛАВА 6
Пол оставил его в пещере. В самом дальнем углу. Забил эту пещеру, закупорил ее, как бутылочное горлышко. В надежде, что он никогда не сможет выбраться наружу.
Запихнул в самую глубь. В самый дальний, самый темный, самый влажный угол, где слышно только вопли заблудших душ. Где живут только отвратительные, поросшие коркой грязи подземные существа. Подальше от света. Как можно дальше от света.
Настал его черед выходить наружу. Подставлять лицо солнцу.
Закрыть глаза, вдохнуть поглубже, вспомнить, что на самом деле важно. А важно то, что он может так жить. Может еще жить с лицом, обращенным к солнцу. Закрыть глаза, расслабиться, вдохнуть. Он мог. Надо только верить.
Его не затащат обратно. Обратно в пещеру.
В темноту.
Он закрыл глаза. Сел на пол. Вернулся — вернулся в свое любимое место, свое священное место. Он попытался расслабиться, но не сумел. Все из-за шума. Из-за людей. Что они там делают? Суетятся, галдят, визжат покрышками своих машин; их голоса плавают в воздухе. Они говорят. Говорят, и говорят, и говорят. Вечная болтовня, а смысла — чуть. Как помехи на радио. Обычный шум. Ужасный шум. От шума у него болела голова.
И тут он увидел мальчика.
Его вытащили из жертвенного чертога. Он брыкался, визжал, толкался, дрался. Плакал.
И Пол зарылся лицом в ладони. Закрыл уши, чтобы туда не поступал шум. Звуки плача. Плачущий мальчик…
Нет, нет…
Не в этом же дело. Он никогда этого не хотел.
Никогда, нет… Все должно было быть не так. Он пытался это предотвратить. Пытался… И вот что из этого получилось.
Мальчик не унимался.
Покачиваясь вперед-назад, Пол начал напевать, чтобы заглушить шум и отогнать злых духов.
Он бормотал слова старых песен. Песен счастливых времен. Хороших времен. Песен общности, братства, сплоченности.
Но это не помогало: он все равно слышал вопли мальчика. Представлял его слезы и чувствовал его страх.
Наконец шум прекратился. Мальчик перестал кричать.
А может, рот его закрылся, но крик продолжался внутри. Остались только люди в синих костюмах и их шумиха.
Он рискнул выглянуть из убежища — и сразу увидел, что они устремились к жертвенному чертогу.
Он знал, что они там найдут.
Он нырнул обратно. Сердце бешено билось в груди.
Он знал, что они там найдут. Знал…
А еще он знал, что они не остановятся. Они продолжат искать в его доме. Они его найдут. А потом… Потом…
