– Первой и последней?
– Если не первой, – слегка смущается генерал, – то хотя бы последней.
– А вам палец в рот не клади!
– Ну отчего же! Буду счастлив! Ваш пальчик… Позвольте… И второй, и третий, и мизинчик…
– Что же вы? У меня и на другой руке пальчики есть.
– Вам машут. Пора на сцену?
Генерал обижен и разочарован.
– Не убивайтесь вы так! Надоел мне этот спектакль! Буду играть для вас одного и только то, что захочу. Вы не против?
– Я – против?!! Я здесь для того, чтобы вас похитить.
– Так похищайте без лишних слов!
– За вами, кажется, погоня?
– О, господи, бежим! – смеется Леночка.
Генералу тоже весело. Леночка хватает его за руку, прижимает к груди подсолнухи и летит по лестнице. Шубка тяжело парусит у нее за спиной.
Скандал!
Наш режиссер, грохнув о камни стакан с недопитой чачей, неловко топочет на коротких ножках вслед по лестнице, потрясая кулаками:
– Куда, подлая баба! Куда?! А спектакль?!
А спектакль без Леночки – никуда, как и несколько прочих спектаклей. Всех дублерш она заблаговременно выжила, причем в рекордные сроки. Потому представление безнадежно сорвано, и сезон, выходит, тоже. Дай-то бог, будет теплиться за счет любительниц из местной самодеятельности. Однако любительницы из местных Леночку никак не заменят. Все бы ничего, хорошие, старательные девочки, но темперамента недоберут. Скучны, как макароны в забегаловке. А потому – никаких сплетен и скандалов, одна макаронная добропорядочность.
Режиссер прекрасно все это понимает, он в неистовстве:
– Змея! Гадина! Я, по-твоему, должен играть за тебя?! А-а-а! Гримируйте! Гримируйте! Если больше некому, сам изображу! «Значит, вы в самом деле влюблены в меня?! Страдаете?! Вы в самом деле хотите жениться на мне?! Откуда это вы вдруг столько храбрости набрались?! Да, храбрости – жениться вообще и в особенности на мне?!»[2] Дрянь, дрянь, дрянь!!!
«И покарал его Господь, и отдал в руки женщины»[3].
Роль Ванды фон Дунаевой в исполнительской трактовке нашего режиссера чрезвычайно комична. Вполне возможно, публика будет в восторге. Но я на такой позор не подписывался и уступаю свою роль Северина (мою вторую роль в этом спектакле), уступаю хоть кому, ну, к примеру, молоденькому осветителю, который, бедолага, давно втайне жаждет актерских лавров.
Я тихонько спускаюсь с другой стороны бельведера. Там переулок, всегда пустынный, и можно уйти незамеченным. Вот так, шаг за шагом, – главное, не обращать на себя внимания.
Главное, не обращать на себя внимания, и тогда появляется возможность увидеть массу интересного. Например, как прекрасный принц на белом коне мчит вдаль обретенную принцессу.
