Компенсируя потери в поступлениях от городов, которые могли отстаивать свои привилегии, ассирийские цари стали строить новые города, либо делая их столицами, либо размещая их в стратегически важных районах. Согласно легенде, Саргон Аккадский в Вавилонии пришел к этой политике более чем на тысячу лет раньше, чем Ассирия, когда построил новый город, фактически своего рода ''новый Вавилон'', как свою столицу. Этим он вызвал гнев Мардука, бога настоящего Вавилона, и тот наложил на Саргона страшное проклятие. Ясно, что эта история недостоверна; цель ее - показать, что Саргон первым из месопотамских царей стал осуществлять ту политику, которая впоследствии сделала Ассирию великой. Он не только основал новую столицу, но и создал огромный дворцовый аппарат (насчитывавший до пяти тысяч человек), поручил уроженцам своего города управлять провинциями, воздвигнул стелы в завоеванных районах, короче говоря, создал тот образец царской политики, которому позже следовали все среднеассирийские цари (но в Вавилонии в то время такая политика была неприемлемой). Не один ассирийский царь принял имя ''Саргон'', и это едва ли случайно. Возможно, что та ситуация, которая существовала в Вавилонии во времена Саргона Аккадского, была идентична отношениям, возникшим позже в Месопотамии между Вавилонией и Ассирией; шумероязычный сельскохозяйственный юг с его городами-государствами противостоял Северной Вавилонии (Кишу, Аккаду и, возможно, Сиппару), которую занимали говорившие по-аккадски воинственные пришельцы из пустынь.
Урбанизация
В каждой цивилизации урбанизация, как социальное явление, воплощаясь, порождает характерный для этой цивилизации тип городского поселения. Расположение частных и общественных зданий, направление внутригородских линий сообщения и укрепления отражают потребности и стремления общины, осуществление которых происходит в пределах существующих экологических и технологических условий данного периода и района. Было бы интересно проследить зависимость общих для всех городов данной цивилизации характерных черт от социальных, экономических и религиозных особенностей их созидателей. При этом не следует брать в расчет типы чужеземных городов, которым порой подражали по каким-либо причинам. Так, например, получил повсеместное распространение тип города с пересекающимися под прямым углом улицами.
Хотя установить эту связь нам никогда не удастся, все же не следует забывать о существовании такой зависимости. Нам очень мешает недостаток найденных в Месопотамии письменных документов, относящихся к разбираемому вопросу. Сколько-нибудь удовлетворительно изучить процесс урбанизации можно лишь там, где археологические данные подкрепляются письменными источниками, причем и те и другие имеются в достаточном количестве. Для древнего периода человечества к этим идеальным условиям ближе всего подходит история греческого города, или, точнее, история того уникального феномена, который мы называем ''полисом''. Только там мы можем проследить характерные стадии процесса урбанизации: возникновение города, воспринимаемое как синойкизм и обозначаемый этим термином, краткий, но блестящий расцвет полиса, его политическое банкротство и длительный период окаменения, при котором, однако, для более поздних эпох сохраняется семя городской цивилизации. Мы располагаем этими сведениями потому, что люди, которые жили в городах Греции, были достаточно образованны, чтобы осмыслить, описать и истолковать происходящие события. Более того, они сумели установить ту же закономерность, о которой мы говорим здесь: зависимость между внешним обликом города и образом жизни и идеологией его обитателей. Именно Аристотель сформулировал эту закономерность с удивительной точностью: ''Наличность акрополя подходит для олигархических и монархических государств, одинаковая укрепленность всех пунктов - для демократических, для аристократических ни то ни другое, но скорее, когда имеется несколько укрепленных пунктов'' *. Нигде в литературных памятниках Месопотамии мы не найдем такого понимания и стремления понять пути собственного развития.
