Это было ошеломляющее зрелище. Моро, которому не однажды приходилось испытать «первое впечатление» от совершённого убийства, на этот раз был потрясён нелепостью и трагичностью увиденного… Мёртвый напоминал распятие у подножия религиозного строения и (молодой человек был поражён этой деталью) имел огромный рост: труп наверняка достигал двух метров. Тот человек, по всей вероятности был ещё и очень сильным: великан, которого сразила смерть. Нелепость диспропорции между макетом, напоминающим красивую детскую игрушку, и распростёртым под ней человеком бросалась в глаза каждому. Всё это представлялось невероятным в 1956 году, в мансарде тихого жилого дома на левом берегу: такое можно увидеть только в кошмарном сне или в фильме ужасов.
— Что ты об этом думаешь? — закончил свои размышления Моро, обращаясь к фотографу, который так и застыл у двери.
— Будет великолепный снимок!
Комната была полна: судебный следователь Дюрок, которого Моро знал на протяжении многих лет, окружной комиссар полиции, кое-кто из служб антропометрии и судебной экспертизы, судебный врач, наконец. Моро спросил у него:
— Итак, доктор, какова ваше мнение?
— Моё мнение, дружище? Всё очень просто: смерть наступила практически мгновенно…; Из шести пуль две задели сердце.
— А где, по вашему мнению, находился убийца, когда стрелял?
— С другой стороны этой «игрушки», вне всякого сомнения. — Он показал на макет. — Поверхностный осмотр показывает, что он спрятался под вешалкой, откуда имел возможность появиться внезапно, чтобы стрелять в упор. Он даже не предпринял никаких предосторожностей и хладнокровно разрядил своё оружие… На этом, полагаю, моя миссия здесь окончена.
— Сейчас я не хотел бы присутствия здесь журналиста, — сказал судебный следователь. — Вы могли бы зайти позднее, месье Моро.
— Позднее? Насколько я знаю вас, месье Дюрок, потом вы просто опечатаете дверь…
Он повернулся к фотографу и сказал ему вполголоса:
— Побыстрее сделай снимок, пока они нас не выставили отсюда!
Фотограф так и сделал.
— Никаких съёмок! — загорланил один из полицейских.
— Никаких съёмок? — переспросил Моро. — А как вы относитесь к свободе прессы? Если вы хотите, чтобы я написал в репортаже о том, как вы нам мешаете выполнять нашу работу, это не так уж трудно!
— Ладно, ладно! Знаем мы вашу песню, говорил полицейский, оттесняя их с фотографом на лестничную площадку.
— Звери! — проворчал последний, когда дверь открылась за ними.
Другие журналисты всё ещё чего-то ждали.
