Но не надо думать, что только одни священники поднимали народ на возведение этих памятников подобно тому, как они умели призывать к крестовым походам… Вообще говоря, это сама душа народа пробуждалась: она испытывала настоятельную потребность создания чего-то грандиозного. Вот, должно быть, истинная причина того, почему соборы продолжают бросать гигантскую тихую тень на наши города.
… И я подумал, что если бы удалось разбудить — в наш период материализма — эту народную душу, которая всегда требует, чтобы её привели в движение, то можно было бы создать что-то полезное. А наилучшим воплощением этой идеи может стать самая благородная форма памятника: собор… Но этот собор должен быть выражением современной духовной концепции и соответствовать нынешним устремлениям. Собор, над которым на протяжении многих лет будут трудиться самые различные цеховые объединения мастеров…
Давайте вспомним, что в течение двух веков на строительстве Собора Парижской Богоматери было занято более ста тысяч работников. Для строительства его сегодня за десять лет как я вам только что сказал, понадобилось бы — в дополнение к самым совершенным машинам — утроенное количество людей, то есть триста тысяч. И когда одна десятая часть населения такого города как Париж будет трудиться над одним сооружением, то весь город будет объединён в одной вере. А когда такой город оказывается на положении столицы такой страны как Франция, то нет сомнений, что весь мир объединится в творчестве. Вот это будет единственный истинный трудовой союз… К сожалению, я был слишком молод, когда во мне поселилась эта идея! Она была прекрасна, но вызывала страх. Молодость всегда представляется немного пугающей тем, кто её потерял. Когда я пытался выразить мою мечту преподавателям или даже некоторым из моих товарищей по Школе Изящных Искусств, мне смеялись прямо в лицо… С тех пор прошла уже четверть века, надо мной больше не смеются, потому что мои волосы побелели, но когда я упоминаю что-нибудь, раскрывая мои проекты или представляя весь объём моей великой мечты о соборе, позади меня шепчутся, на меня указывают пальцем и безосновательно классифицируют как безобидного ясновидца, которого не стоит принимать всерьёз. Таково моё положение сегодня, месье…
Рабирофф слушал своего странного посетителя с изумлением. Никогда ещё — финансист был уверен в этом — никто подобных предложений не представлял в его кабинете! Это почти невероятно, что такой человек, как он, для которого время — это деньги, терял бесценные минуты, слушая этого безвестного, который, похоже, давал ему урок высокой морали. Но тем не менее! «Месье Фред» продолжал пожёвывать уже вторую свою сигару за это утро, даже не пытаясь прервать Андре Серваля. И его начинала подчинять себе сила магнетизма, исходящая от удивительного гостя, который продолжал своим мягким голосом:
