… Это происходило вечером первого октября.
Молодой человек с непокрытой головой, белой шевелюрой, внушительного телосложения, с ещё молодой походкой вот уже несколько минут ходил от столика к столику. Без всякого колебания он протягивал руку, произнося всегда одну и ту же фразу, и — смотря по тому, каким был размер милостыни — сдержанно склонялся в благодарственном поклоне. Когда сидящие за столиком, казалось, не замечали присутствия просителя, тот говорил с холодной вежливостью:
— Простите, что побеспокоил вас.
Молодой человек приблизился к столику «Месье Фреда» и вполголоса мягко проговорил:
— На собор Сен-Мартьяль…
Машинально финансист протянул ему билет. Человек с достоинством склонил голову и направился к другим посетителям.
На мгновение Эвелин вышла из своенравного безмолвия роковой женщины:
— Вы слышали, что сказал этот человек?
— Я никогда не слушаю этих нищих, которым подаю только для того, чтобы избавиться от них! Их вид, кажется, так и говорит: «Вы, сидящие за хорошо уставленным столом, не имеете права не подать мне на кусок хлеба!..» Но если дать им хлеба вместо денег, они просто бросят его вам в лицо! Всё, что им нужно, — это крепко выпить…
— А этот сказал вам: для собора Сен-Мартьяль!
— Ну и что? Если бы он сказал другое, результат всё равно был один и тот же!
— И всё-таки ему не откажешь в отваге: притворяться, что собираешь пожертвования па собор! Нужно сказать хозяину, чтобы прогнал этого типа… Был бы он ещё стариком или калекой! Но он молод и кажется вполне здоровым.
— Вы правы, Эвелин. Давно пора прекратить эту возмутительную эксплуатацию чувств порядочных людей каким-то наглецом!
Эжен, хозяин кафе, чутко реагировал на малейшие жесты «Месье Фреда», и все прихоти прекрасной Эвелин тотчас же обретали силу приказов, словно отданных какой-то непреодолимой высшей властью:
— Что угодно месье Фреду?
— Мне бы хотелось, мой дорогой Эжен, чтобы вы раз и навсегда запретили всем этим попрошайкам докучать вашим клиентам, в противном случае у вас не останется посетителей. Это становится невыносимым!
— Смею уверить вас, — отвечал обиженно Эжен. — ни один нищий никогда не осмеливался переступить порог моего заведения!
— И этот? — спросила дама, показывая на беловолосого человека.
— Это не попрошайка, мадам, вы сильно ошибаетесь! Он поэт…
— Вы хотите пошутить над нами? Поэт? Такие как он толпами слоняются по закоулкам каждого города мира… И даже если то, что вы сказали, правда, разве может он иметь хоть тень таланта, который дал бы ему возможность зарабатывать и не протягивать руку!
