Мне нравилось работать в охраняемом отделении Государственной больницы штата Гавайи. Я любил ребят. В какой-то момент, не знаю, когда, из штатного психолога я превратился в члена большой семьи.
Я жил с медицинским персоналом, пациентами, правилами, полицией и вооружённой охраной три года, двадцать часов в неделю.
Я был там, когда стандартными методами лечения были карцеры, металлические наручники, медикаменты и другие формы контроля.
Я был там, когда применение карцеров и наручников прекратилось. Когда? Никто не знает. Физическое и моральное насилие тоже прекратилось, практически полностью.
Уменьшение объёма применения медикаментозных препаратов произошло само по себе.
С какого-то времени, никто не знает, когда, пациенты начали выходить из больницы на отдых и работу без каких-либо ограничений и без медицинского предписания.
Без сознательных усилий в настроении медицинского персонала произошёл переворот от напряжённости до мирного отношения.
Вместо постоянной нехватки персонала число сотрудников стало излишне большим.
Хочу подчеркнуть, что я был активным членом медицинского коллектива. Я не стоял в стороне.
Да, я не применял никакой терапии. Не проводил психологических тестов. Не организовывал собраний медицинского персонала. Однако я принимал активное участие в работе сотрудников.
Я присутствовал при реализации первого рабочего проекта в больнице – при выпечке печенья для продажи. Я присутствовал на первом проекте за пределами больницы – мойке машин. Я присутствовал при запуске первой программы по оздоровлению пациентов вне больницы.
Я не выполнял обычных обязанностей штатного психолога не потому, что чувствовал бесполезность этой работы. Я не делал этого по каким-то неизвестным причинам.
Однако я ходил по двору и принимал участие в выпечке печенья, в беге трусцой и в игре в теннис.
Но больше всего я занимался своим очищением до, во время и после каждого моего визита в больницу каждую неделю эти три года. Я очищал все свои мысли относительно больницы каждое утро и каждый вечер, а также когда какая-то мысль о больнице возникала у меня в уме.
Благодарю тебя. Я люблю тебя. Мир меня, Ихалиакала
Мне понравилось это объяснение. Хотя оно и продемонстрировало скромную роль доктора
Хью Лина, но позволило понять, что он делал и чего не делал, пока состоял в штате больницы.
Я написал ему в ответ и попросил разрешения включить его письмо в эту книгу, чтобы продемонстрировать его вам. Он ответил одним словом, которого я и ожидал: «Да».
