-Я читал, что каждый землевладелец должен был за свой счет снарядить небольшой военный отряд пехотинцев: лучников, пращников, мечников. Они считались слугами рыцаря,- припомнил Николай.
-Да, и они были хорошо вооружены. В среднем, на одного рыцаря приходилось по десять пехотинцев,- уточнил Ганс.
Он хорошо знал историю рыцарства.
Елена, слушая Ганса, изменила свое мнение о нем. Теперь она с восхищением смотрела на него, тем самым, вызывая бурное покраснение его довольной от всеобщего внимания физиономии.
-Да здесь собралась огромная армия!- оглядываясь по сторонам, воскликнула Зоя.
-И не только, вслед за армией двигались огромные обозы с доспехами, оружием и продовольствием,- тут же, улыбаясь, добавил Ганс.
-Такая сила! И при этом, они умудрялись проигрывать сражения,- заметил Толя.
-Причина - трудноуправляемость армии. Подчиненность носили сложный и запутанный характер,- объяснил Ганс.
-Вассалитет?- спросил Коля.
-Верно. Барон мог быть вассалом графа, который сам был вассалом герцога. Однако барон герцогу не подчинялся и герцог должен был сначала приказать графу, а уже тот давал указания барону, - поведал Ганс.
-Очевидная нелепица! Разве они не видели ее?- удивился Костя.
-Так сложилось,- развел руками Ганс,- а если еще во главе войска находилось несколько высших князей? Представляете?
-Тогда, их поражения при такой нелепой системе управления, очевидны,- сделал вывод Костя.
-А вассал предавал своего господина?- поинтересовался Жорик.
-Нет. Вассальные отношения скреплялись клятвой верности вассала своему господину. Нарушив клятву, они могли потерять все средства к существованию,- ответил Ганс.
-Понятно, клятва верности скреплялась материально,- вздохнул Коля,- как всегда и везде.
-Ганс! Ты так хорошо разбираешься в этой теме! Твои предки, случайно, не были крестоносцами?- выразила любопытство Женя.
-Маленьким, я видел в родовом замке портрет такого предка-крестоносца. Он был французом. Сейчас я очень похож на него,- смущенно ответил Ганс.
В этот момент Ганса толкнул какой-то толстяк. Немец от неожиданности чуть не упал.
-Смотреть надо!- возмущенно бросил Ганс.
-Что ты, восточная вонючка, сказал мне, крестоносцу!- поворачиваясь, кичливо прокричал толстяк.
У Ганса от удивления отвисла челюсть. Перед ним, во всей своей красе, стоял его, словно сошедший с портрета, предок.
Он был таким же пузатеньким колобком. Балдахон с крестом еще больше увеличивал его размеры. Слова ругательств застряли в его толстых губах.
