— Марик, это я, Капа!
Марик положил на ладонь голову и закрыл глаза.
— Марик, я спешу в Джурчи, в магазин, — сказала Капа. — Буду возвращаться — тогда с тобой посижу.
Капа отыскала в кустах блюдце, которое она здесь прятала, и налила молока.
Махнула Марику на прощание рукой и пошла к автомобилю.
Возле деревянного настила через сухую канаву Георгий сам остановил машину.
Под настилом жил второй Капин приятель — кролик Пухляш. Серый с черным рваным ухом. Когда Пухляш был еще маленьким, ухо ему порвал кобчик.
Капа долго звала кролика, но Пухляш не показывался.
Капа положила под настил хлеб, и автомобиль покатил дальше по стрелке.
В поселке Капа распрощалась с Георгием и пошла в магазин.
В магазине Капа купила две большие пачки китайского чая, послушала новые пластинки с песнями. Их заводил на патефоне продавец Витя, чтобы веселее было торговать. С разрешения Вити, перемерила все береты и шляпы. Просто так, тоже для веселости. Потом пошла на почту к Зое за свежими газетами и журналами.
Капа сидела в «Гноме». На борту было развешано мокрое белье. Капа закончила стирку и отдыхала.
На дне «Гнома» валялись банки из-под краски, черпак, багор, пробковые поплавки для кошельковых неводов, вешки.
Море дремало, и тихие волны не трогали на берегу коричневый поясок водорослей, оставленный большим прибоем. Крабы и улитки перебрались из пояска ближе к воде.
Вокруг «Гнома» вились стрекозы. Цеплялись к мокрому белью и повисали голубыми крестами с прозрачной перекладиной.
Над стрелкой курилось полуденное марево.
Если в него поглядеть повнимательнее, то в дрожании степного жара можно увидеть тонкие деревья и белые горы, высокие в слюдяном сверкании водопады и застывшие выдуманные цветы.
Это был мираж, сказка солнца.
Капе нравилось наблюдать деревья и горы, слюдяные водопады и выдуманные цветы. Тогда и стрелка, и «Гном», и море тоже становились сказкой солнца. И начиналось путешествие, которое Капа придумывала сама для себя.
…Ей чудилось, что старый «Гном», поскрипывая килем, медленно сползает по каткам и шумит парусами, разворачивается, чтобы унести ее в солнечный разлив, где поднимается в небо дым облаков и летают соленые косяки брызг. Часто смотрела она туда вдоль берега.
По темному следу за кормой летят голуби, провожают. Медный флюгер повернулся, тоже провожает — пусть скорее несется баркас, вскидывает носом упругие волны.
В глубине моря лежат корабли, не пришедшие в гавань…
В заросшем скалистом гроте затаились длинные тени. Это рыбы-меченосцы.
