национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека» [17]. Другой аналогичной по богатству содержания и краткости идеей является объяснение причины многовекового существования еврейства: «Мы объясняем живучесть еврея не его религией, а, напротив, человеческой основой его религии, практической потребностью, эгоизмом»[18]. К. Маркс указывает точный путь к исследованию этой важной проблемы, почти не раскрытой в научной литературе: иудаизм всегда жаловал своим приверженцам вечный вексель, постоянное «право» на эгоистичное отношение к неевреям, «богом освященные» полномочия на особое положение в мире, на эксплуатацию «гоев». Практическая выгода быть иудеем и объясняет «живучесть», длительность существования этой религии.
В работе «Святое семейство, или Критика критической критики» [19], вышедшей в свет год спустя после названной статьи К. Маркса (1845 г.), К. Маркс и Ф. Энгельс уделяют еврейскому вопросу значительное место, посвящают ему специальные разделы [20].
Они подчеркивают, что еврейский вопрос является также и религиозным вопросом. И указывают, как это было сделано К. Марксом и в 1844 году, что надо видеть «действительного еврея» не в «ханжеском еврее субботы», а в «деятельном еврее будней»[21], что внимание необходимо сосредоточивать на «торговой и промышленной практике» еврейства[22].
Вслед за первыми произведениями по еврейскому вопросу К. Маркс и Ф. Энгельс в последующем во многих трудах высказывают принципиально важные положения. Ф. Энгельс подчеркивает, что в Польше евреи составляли основное ядро горожан, занимающихся промыслами и торговлей. Евреи пытались использовать положение в тот момент, чтобы добиться господствующей роли[23].
Нередко даже в кратких замечаниях классиков марксизма содержатся основополагающие идеи. Так, К. Маркс указывает, что евреи «со времени эмансипации своей секты повсюду стали, по крайней мере в лице своих верхов, во главе контрреволюции»[24].
Важны для историографии выводы К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что уже в XIX веке существовали ключевые позиции еврейской буржуазии в капиталистических странах. Сионистские идеологи в прошлом долгое время стремились дезориентировать международную общественность, утверждали в умах непосвященных людей ложную идею, будто еврейская буржуазия не обладает крупными финансовыми средствами и не представляет значительной силы. Но основоположники научного коммунизма в середине XIX века точно оценивали роль еврейской буржуазии. «Судьбы Франции решаются не в кабинетах Тюильри, не под сводами палаты пэров, даже не под сводами палаты депутатов, а на парижской бирже. Подлинные министры — это не гг. Гизо и Дюшатель, а гг. Ротшильд, Фульд и прочие крупные парижские банкиры, чьи громадные состояния делают их наиболее видными представителями остальной части их класса. Они управляют министерством, и министерство заботится о том, чтобы на выборах проходили лишь такие люди, которые преданы существующему режиму и тем, кто извлекает из него выгоду»[25]. Речь идет о представителях еврейской финансовой аристократии Джемсе Ротшильде (1792—1868)—главе банкирского дома Ротшильдов в Париже в то время — и Ашиле Фульде (1800—1867)—крупном французском банкире и политическом деятеле. Мысль Ф. Энгельса о влиянии финансовых дельцов на формирование органов государственной власти очень важна. «Власть принадлежит Ротшильду,— констатирует он.— Власть денег».[26] Далее следует его утверждение о безраздельном господстве Ротшильда и К°[27], он именует олигарха главой режима Франции, «королем Ротшильдом»[28].
