— Рядовой, у меня очень много важной работы. Кстати, если святому отцу понадобится что-либо отремонтировать — обращайтесь. Будет выполнено качественно и без очереди.
— Спасибо, Росс. Но я хотел бы…
— Ком, я сказал то, что мог сказать. У меня есть командир — капитан Фрай. Полагаю, что любой вопрос сэр капеллан может решить с ним как офицер с офицером. А зачем нам, рядовым, лезть в дела офицеров? Верно?
— Да, конечно. До свидания, Росс, храни вас бог.
— До свидания, Ком. Не забывайте про ремонт.
Рядовой ушел, я напряг интеллект, прикидывая, чем это может грозить. Посещение церковной службы? Бойцы взвода, по-моему, на мероприятие ходят раз в неделю. Ничего, час выдержу, если что. Перекреститься? Справлюсь, главное, делать размеренно и на их манер, ни в коем случае не влепить по православному канону. Исповедь? Стоп! Исповедь… Вот где засада. Самому капеллану напеть военных песен не проблема, но таинство исповеди у меня слишком глубоко ассоциируется с Всевышним. Пусть святоша действует в своих целях, пусть его единение с Богом при исповеди только в моей голове — врать не хочу и не буду. Морально легче сказать правду и затем пристрелить капеллана из табельного ствола, благо что получить его для чистки не проблема. Как вывернуться? Думай, голова, думай.
Вечером, против обыкновения, в подразделение заглянул капитан Фрай:
— Росс?
— Да, сэр?
— Сходите завтра в церковь на утреннюю службу.
— Слушаюсь, сэр. Разрешите задать вопрос, сэр капитан?
— Да, рядовой.
— Сэр, у меня есть определенные ограничения на таинство исповеди. Как мне решить этот вопрос с капелланом?
Что-то мне выражение твоего лица, капитан, не нравится. Уж не ты ли закинул мыслишку святому отцу о сложном подчиненном?
— Изложите их капеллану, Росс.
— Слушаюсь, сэр.
Кивнув, Фрай уходит. Точно, участвовал, гаденыш. Вот кого пристрелил бы не задумываясь.
Утро. Вместо ремонта автотренажера сижу на скамейке и с преданно-внимательным видом пропускаю мимо ушей тягомотину на английском. Церковь чистенькая, аккуратная, неплохие витражи, качественно выполненные религиозные символы. Вот и завершение. Дружно встаем, готовлюсь к выходу…
— Рядовой, задержитесь, пожалуйста.
— Слушаюсь, сэр.
«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». Хреново.
Дождавшись, пока выйдет последний солдат, капеллан поворачивается. Высокий, тонкое породистое лицо, внимательные серые глаза. Очень внимательные.
— Росс, вы не хотите исповедаться?
— Сэр капеллан, мы можем поговорить там, где нам никто не помешает? Но не в исповедальне, сэр.
