Приземлились мы уже на закате. Небо озаряли огромные сверкающие «бублики» горящего газа, вырывавшиеся из труб заводов по производству прометия. Они казались миниатюрными рукотворными солнцами на фоне коричневых, темнеющих туч.
Частная посадочная площадка находилась на верхних ярусах переплетавшихся строений внутреннего города. Она была арендована местным ордосом, чтобы иметь постоянный доступ к этим районам, и представляла собой покачивавшуюся и поскрипывавшую на ветру стальную платформу. Но, несмотря на то что мы находились под открытым небом, выхлопные газы нашего старенького, потрепанного жизнью челнока все равно наполнили огражденную страховочными перилами площадку своей удушливой атмосферой. Наш спускаемый аппарат — примитивный орбитальный грузовичок — верой и правдой трудился вот уже три сотни лет. Опустившись на свои пневматические выдвижные опоры, он стал походить на бесхвостую ящерицу. Когда-то, очень и очень давно, он был выкрашен в красный цвет, но уже мало что напоминало об этом. Из всех сочленений приземлившегося челнока валили клубы белого пара, и под днищем кораблика подозрительно быстро образовывалась лужа смазки и охладительной жидкости, вытекавшей из трещин в обшивке.
Не задавая лишних вопросов, Кара схватилась за ручки моего кресла и выкатила меня наружу, сбежав по опущенным сходням. Конечно, я и сам справился бы с этой задачей, но чувствовал, что она, как и все остальные члены моей команды, нуждалась хоть в какой-нибудь работе, лишь бы только отвлечься от мучивших ее мыслей. Следом за нами из корабля выбрался Гарлон Нейл и тут же подошел к самому краю платформы, чтобы заглянуть в туманные глубины простиравшегося внизу улья. Карл Тониус ненадолго задержался на выходе, чтобы рассчитаться за полет и договориться о сроках обратного отправления. Гарлон и Кара перед посадкой переоделись в бронежилеты и тяжелые, прочные куртки, но Карл, как всегда, нарядился роскошно, в соответствии с веяниями моды: ботинки на танкетке, с загнутыми носами, панталоны из черного вельвета, сшитая на заказ приталенная куртка цвета серой дамасской стали и с высоким воротником, подвязанным серебряным шнурком и заколотым золотой пряжкой. Молодой, двадцатичетырехлетний блондин с удивительно гладкой кожей, он тем не менее обладал сильным характером и должным воспитанием. Когда мне впервые показали его, сказав, что отныне он будет моим дознавателем, я решил, что Тониус — заурядный мажор, но впоследствии мне пришлось признать, что за внешним позерством и манерничаньем скрывается гениальный аналитический ум. Своим положением он сильно выделялся из остальной команды. Нейла и Кару, к примеру, я выбрал в свои помощники благодаря их навыкам и талантам. Но Карл обучался на инквизитора. Однажды придет день, когда он по праву получит соответствующий титул и кольцо с печатью какого-либо из великих ордосов. Его служение мне было лишь этапом в его ученичестве; каждый инквизитор прежде был дознавателем, что позволяло ему в должной мере ознакомиться с работой, ожидающей его в будущем. Сам я сопровождал Грегора Эйзенхорна и весьма многому научился у этого великого человека. Я не имел ни малейших сомнений, что спустя несколько лет и Карл Тониус будет вполне достоин высокого чина.
