— Я не знаю, что сказать вам, ребята, — начала она. — Я не умею говорить. В этой школе я училась. И вместе со мной учились хорошие люди. И каждый раз, когда я получаю новую роль, я вспоминаю школу, моих учителей и товарищей… Я помню почти всех, иногда даже играю кого-нибудь из них. Хорошая память обязательно должна быть у актера.
— А как вы поступили в театральный институт?
— Я залезла на стенку.
— Как это — на стенку?
— А мне задали такой этюд — сделать вид, будто я залезаю на стенку. Сказали, что если я не залезу, то меня не возьмут. И я залезла…
— Искусство требует жертв, — важно сказала одна из девочек.
Все засмеялись.
— Я так не думаю, — сказала артистка. — Вся моя жизнь была бы жертвой, если б я не стала актрисой. Искусство — это удовольствие и самое большое счастье. Счастье прежде всего для меня самой.
— Скажите, пожалуйста, а вы долго учились танцевать?
— Я танцую всю жизнь.
— С четырех лет, да?
— Всю жизнь.
— Станцуйте нам, пожалуйста, — попросила учительница пения. — Я вам сыграю!
Артистка подумала о том, что танцевать гораздо легче, чем говорить. И согласилась. Учительница пения села за рояль и стала играть вальс из спектакля «Русалочка». Артистка совсем по-девчоночьи тряхнула головой и начала танцевать. Вначале движения ее были немного скованны, потому что она всегда волновалась именно на этой школьной сцене, но потом она подчинилась музыке, будто забыла о зрителях, закружилась, заколдовала, лицо ее стало прекрасным и значительным. Она танцевала, нет, просто летала по сцене.
Ребята смотрели на нее, раскрыв рты, и никто ничего не говорил. Слова были ни к чему, это всем ясно.
В первом ряду сидела девочка с запрокинутым лицом. Она сидела так потому, что если не запрокинуть лицо, то можно заплакать. А ей было стыдно плакать при всех.
Артистка кончила танцевать и смущенно, растерянно улыбнулась. Она всегда смущалась после окончания танца, и лицо у нее дрожало. Но она все-таки заметила девочку в первом ряду, которая с трудом сдерживала слезы. Что-то знакомое почудилось артистке в лице девочки, настолько знакомое, что она задержала на ней взгляд, хоть и понимала, что неприлично рассматривать человека, собравшегося плакать.
— Но ведь в спектакле вы танцевали совсем иначе, — сказала учительница пения.
— Да. Я всегда танцую по-разному…
— А почему?
— Не знаю. Это зависит от многого. От настроения, от погоды… — Артистка развела руками, не зная, как объяснить все проще.
Потом стали приходить записки. В записках спрашивали, что надо делать для того, чтоб стать актером, обязательно ли будущему актеру быть отличником и совпадает ли ее последняя роль с ее характером.
