Чудак уже дважды через своего связного передавал пожелания центра форсировать акцию. Необходимо было срочно предоставить компромат на Штольца и, как следствие - на Басмангалея. Диктатор окончательно ополоумел: объявил джихад, всех «неверных» внутри Джамалтара согнал в гетто, лидеров вновь сформировавшейся оппозиции всенародно казнил на главной площади столицы. Его отважные и темники прочесывали все города и кишлаки, выявляя и казня инакомыслящих и просто подозрительных людей. Вдоль главных дорог рядами выстроились виселицы. Трупы никто не убирал, и сытое воронье разносило заразу по всему государству. Начинались эпиде-мии. Запуганный народ молчал. Или молча умирал – суицид приобрел небывалые масштабы. На мнение мирового сообщества, звучащее из всех средств массовой информации, Басмангалею было, что называется, глубоко плевать. Пограничные войска Джамалтара превратились в бандитские группировки: они совершали рейды в приграничные горные районы соседних с Джамалтаром государств, грабили селения, нападали на караваны. При проведении одного из таких рейдов в руках у Басмангалея оказались трое российских дипломатов. Какого черта они делали в этих горах?.. Совершенно понятно: ка-кого! Басмангалей объявил их русскими шпионами (впрочем, не без оснований), посадил пленников в зиндан, еженощно лично пытал их и готовил судилище. Ноту российского МИДа Басмангалей со свойственным ему спокойствием проигнорировал. Готовящееся решение гаагского суда ждала та же участь. «Самое демократическое государство в мире» подозрительно помалкивало. А в Кремле уже на все решившийся президент России срочно собрал совещание, на котором главными участниками были министр обороны, глава ФСБ и шеф ведомства, в котором служили ребята из Зинкиной группы. За-пахло третьей мировой.
За все время работы в ФАЭТе (а это – без малого десять лет) ждать Зинке приходилось часто, вернее постоянно. Ожидание стало для него привычным, естественным состоянием и не напрягало, но сейчас он нервничал, потому что знал: от результатов работы его группы зависит будущее его страны, а возможно и всей планеты. Нервничал от неизвестности и от невозможности повлиять на сложившуюся ситуацию. Нервничал оттого, что ничем не может помочь ребятам и что все его способности и весь опыт оперативной работы в этой операции остаются не реализованными. Вместо того чтобы заниматься тем, чему его обучали и что он очень хорошо умел делать, Зиновий сидел в ночном клубе, пил пиво, машинально глядя на подиум, где у шеста усердно трудилась миниатюрная филиппинка и просто ждал. Ждал и прокручивал в уме возможные варианты дальнейшего развития событий.
