— Прекратите. Я вам не домашняя утварь, которую легко можно упаковать и отвезти к себе домой.
Слова эти быстро вернули его к реальности, рассеивая романтический флер, в котором он пребывал. Но он и виду не показал, что задет ее протестом.
Он отступил на шаг и поправил рукава сюртука.
— А что плохого в защите? Будучи одинокой женщиной в Лондоне, вы должны радоваться, что я возьму вас под свое покровительство.
— Я ни за что не лягу к вам в постель, Вайльдхевен!
Он приподнял брови и иронично усмехнулся:
— Разве вас кто-то об этом просит?
Она скрестила руки на груди. У него были все основания, чтобы злиться, но вместо этого он был очарован.
— Если этот поцелуй был приглашением, — заявила она, — считайте, что я его отклонила.
— Это был всего лишь поцелуй, мисс Фонтейн, но никак не предложение.
— В таком случае, было бы лучше, если б вы говорили обо всем откровенно. Я не хочу, чтобы между нами возникли недоразумения.
— Я понял.
— Я здесь ради Джеймса, не более того.
— Как вам будет угодно.
— И не для того, чтобы вам угождать.
— Вы вполне ясно дали это понять.
— И…
— Мисс Фонтейн, на мой взгляд, вы слишком много возмущаетесь.
На ее лице мелькнула гримаса ярости, и хотя она смолчала, не поддавшись на его провокацию, по глазам было видно, что не смирилась. Больше всего сейчас он хотел, чтобы она потеряла над собой контроль и порыв страсти бросил ее прямо в его объятия.
— Наверно, — произнесла наконец она. — Пожалуйста, присмотрите за Джеймсом, пока я соберу вещи.
И не дожидаясь ответа, она решительно вышла из комнаты, оставив его наедине с невоплощенными желаниями и дремлющим младенцем.
Безумие с ее стороны даже думать об этом.
Миранда запихивала свои скромные пожитки в сумку, от досады процесс сборов занимал ее меньше, чем должен был. Она никогда не просила у герцога жилья для себя — она лишь хотела, чтобы он взял к себе в дом Джеймса. Она понимала, что шансы остаться при ребенке невелики, но все же надеялась, что сможет выполнять роль няни — достойная работа, за которую можно было получать жалованье. Она и подумать не могла, что герцог буквально возьмет ее под мышку, как вещь, и перевезет в дом, который он специально для них снял. От нее не укрылся тот факт, что он даже не стал обсуждать с ней подробности своего плана, а воспоминание о том поцелуе и подавно не давало ей покоя.
Господи, неужели печальный пример матери ее так ничему и не научил? Или Летти? Она же знала, с какой легкостью мужчины могут использовать женщин, особенно женщин необеспеченных, таких, как она. Тадеуш все же сумел сохранить хоть некоторую часть ее сбережений, но половина из них уже ушла на сценический гардероб графини. Если она планирует в дальнейшем полагаться только на себя, то ей придется продолжать выступления, пока не удастся скопить на маленький домик где-нибудь в глуши. Добиться этого можно, только находясь в Лондоне, по крайней мере, какое-то время.
