— Это не мой ребенок. — Миранда насмешливо фыркнула, он злобно посмотрел на нее и тут же перевел взгляд на герцогиню. — Бабушка, вы не хуже меня знаете, что девять или десять месяцев назад, когда ребенок был зачат, меня и близко не было в Лондоне.
— Это действительно странно, — согласилась герцогиня, после чего повернулась к Миранде. — Когда мальчик родился?
— Третьего марта, ваша милость.
— Если не вы его мать, то кто же?
— Ее имя Летти Дюпре. Она умерла во время родов.
— Сожалею. — Герцогиня испытующе посмотрела на внука. — Ты точно не выезжал из имения, Торнтон?
— Точно. И вы знаете, почему.
— Знаю. И если ты утверждаешь, что не являешься отцом этого ребенка, я тоже тебе верю.
— Я никогда не встречал эту Летти Дюпре, поэтому вряд ли могу быть отцом.
— Вас несколько раз видели вместе, — заметила Миранда.
— Кто видел? Вы?
— Нет. Я лишь недавно приехала в Лондон. Но есть другие люди, которые знали о вашем… знакомстве с ней.
— Я бы чертовски хотел повидать этих «других людей».
— Торнтон, придержи язык! — осадила его герцогиня.
Несмотря на раздражение, он все же почтительно кивнул герцогине.
— Прошу прощения, бабушка.
— Вот я и говорю, у тебя шоковое состояние.
— Конечно, я шокирован. Я же ничего этого не делал.
— Однако факты говорят об обратном, — заметила Миранда. Впервые за все это время у нее появилась хоть какая-то надежда, по крайней мере, в отношении будущего этого ребенка. Но вместе с тем она была разочарована. Она уже начала было надеяться, что Вайльдхевен не такой, как другие представители его сословия, не такой, как ее отец. Эти люди отказывались от нежеланных детей, как от испорченных вещей.
— Как выяснилось, этот мальчик все же принадлежит к нашему роду, — произнесла герцогиня. — Торнтон, пожалуйста, пойми меня правильно — когда ты говоришь, что никогда не встречался с матерью ребенка, я верю тебе. Однако есть доказательства, указывающие на то, что этот мальчик — член нашей семьи, а значит, ты в ответе за него, пусть даже это не твой сын.
— Взять на себя ответственность — это все равно, что признать себя виновным, — возразил он. — А я к этому непричастен.
— Торнтон, ты глава семьи.
— Очень хорошо. Раз вам так этого хочется, бабушка, я выделю средства на воспитание ребенка. Временно, — подчеркнул он. — Лишь до тех пор, пока мы не выясним, кто его настоящий отец.
Миранда хотела с ним не согласиться ради блага Джеймса. Деньги не могли заменить мальчику родительскую любовь. Но она понимала, что в ее положении выбирать не приходится и нужно соглашаться на то, что предлагают.
