Староста ввел коменданта и переводчика в дом на окраине хутора. Когда калитка за ними захлопнулась, Аксен сказал:
— Бежим домой!
— Ты что? — изумленно спросил Тимошка.
— Дома скажу.
Дома Аксен залез в чулан, отыскал старую плетеную сумку и, осмотрев ее, спрятал в карман пиджака. Тимошка никак не мог понять, зачем Аксену понадобилась старая сумка. Но он удивился еще больше, когда увидел, как Аксен воровато забрался в отцовский ящик и вытащил оттуда добрую пригоршню рубленого самосада.
— К чему это? — шепнул Тимошка.
— Молчок, — строго ответил Аксен. — Рогатка у у тебя есть?
— Бы-ы-ла, — недоумевая, протянул Тимошка.
— Найди, — коротко приказал Аксен.
Тимошка проворно поднялся по лестнице на чердак и вернулся с рогаткой, которая была сделана из толстой резины и гибкой вишневой ветки.
— Теперь незаметно проберись на огород к старосте и наблюдай за домом. Запоминай, кто придет к нему. Жди нас. Понял? Смотри, чтобы никто тебя не увидел.
Темнело. Аксен сказал отцу, что сходит к соседям, и отправился на огород. Когда он подошел к одинокому клену у колодца, из лебеды раздался Семкин голос:
— Ксеша…
— Пойдем, — ответил Аксен.
Пригибаясь, раздвигая изгородь из тонких ветел, трое ребят вышли на огород старосты.
Тимошка хорошо подражал свисту птиц. Бывало, увидит чибиса, притаится в траве, свистнет раз, свистнет другой — чибис завертит беспокойно головой, взлетит, ищет товарища. А Тимошке одно удовольствие. Мог он подлаживаться и под жаворонка. Поэтому, когда на огороде послышался тоненький свист ночного кулика, у Аксена не оставалось сомнений, что Тимошка здесь.
По глубокой грядке они проползли с Семкой к изгороди, и здесь из бурьяна выглянула голова Тимошки.
— Ну, что увидел? — спросил Аксен.
Тимошка доложил шепотом:
— Комендант с переводчиком ушли. Потом были еще два немца и куда-то подались. Так что в доме сейчас никого.
— А староста?
— Староста дома.
— Уверен?
— Вот еще, — обиделся Тимошка и засопел. — Свет не горит, думаешь, и дома нет? Дома он. Лампу зажигать боится.
Аксен внимательно посмотрел в сторону темного дома. От изгороди, у которой они лежали, до хаты было метров двадцать. Площадка совершенно открытая, даже забор разгорожен.
— Та-а-к, — прошептал Аксен. — Ну что ж, начнем… — Он вытащил из кармана старую плетеную сумку. Сейчас же из-за пазухи у него выпал булыжник. Такие булыжники когда-то, еще до войны, привозили на укладку дороги к мосту. Аксен пощупал камень, приподнял его на руке, усмехнулся:
