- Подъем! И не рыпаться, пристрелю! – и, повернувшись к Федору: - Веди, Федя, в темницу.
Конвой еще не добрался до места заключения злоумышленников, как освещение Островка Надежды было восстановлено.
- О! – чему-то обрадовался Воробей. – Узнаю знакомые места.
Скворцов остановился перед той самой дверью, за которой недавно воскресли гости из прошлого.
- Пожалуй, - начал он, - это самое надежное помещение в смысле…
- Понятно, в каком смысле: дверь изнутри не открывается. Сам сидел – знаю… Так, граждане шпионы, вести себя тихо как мышки; в дверь не стучаться; пить, писать, какать не проситься. Ничего, потерпите. Я скоро приду, побеседуем… – Семен пристально посмотрел в глаза сначала Семенову, потом, более долгим взглядом - Калачеву, странно усмехнулся. Усмешка явно не предвещала испуганным вредителям ничего хорошего.
- А где остальные? – спросил Федор, когда дверь, в которую загнал заключенных Семен, подталкивая их в спины дулом излучателя, закрылась. – Где Станислав, Юрий, Прохор?
- Они решили по земле немного пройтись, свежим воздухом подышать. Если конечно его можно назвать свежим… Скоро будут. Мне бы того… умыться с дороги. Да и пожевать чего-нибудь не помешает. Порция змеиного супчика, надеюсь, найдется?
- Найдется, найдется, - заверил Воробья Скворцов.
- Ну да, все правильно: война войной, а обед по расписанию…
Семенов и Калачев строго выполнили приказ страшного гостя из прошлого: вели себя тихо как мышки, в дверь не стучались и побега не замышляли.
Собираясь на допрос, Воробей намеренно не взял с собой никакого оружия для устрашения пленников. Если дело дойдет до рукопашной, он справится с этими хлыщами легко – они же малохольные, лишенные воли к сопротивлению людишки. Да и силы в себе после съеденного в столовой змеиного супчика и пары котлет (Семен, чтобы не портить аппетита, даже не стал спрашивать, из какого рода живности они изготовлены) он ощущал немалые.
Он застал узников смирно сидящими на разных кушетках. Причем, Калачев, который Семену не нравился особенно, занял место некогда принадлежащее ему самому. Почему-то это обстоятельство разозлило Семена, и он, не сдержавшись, сходу заехал Калачеву в ухо железным кулаком. Щеголя с эспаньолкой как ветром сдуло с кушетки. Семен вошел в проход между кушетками, намереваясь добавить поверженному наземь врагу еще парочку хлестких затрещин, но взглянув в наполненные ужасом глаза деморализованного вредителя, только сплюнул и уселся на освобожденное место.
