- Так им и надо, – заявил Стас, - америкозам.
- Погибли люди, - грустно произнес Решетов. – Много людей… Наводнениями и смерчами было стерто с лица Земли более половины территории всей северной Америки. Треть населения погибла.
Стас смутился и покраснел.
- А ведь американцы нашими союзниками были, - добавил Семен и тяжело вздохнул. – Жалко людей-то.
- Ну а Япония, она как же? – поинтересовался Стас. – Она-то в мое время неслабым государством считалась.
- Япония целиком ушла под воду, - сообщил Федор. – И Европа тоже сильно пострадала.
Все помолчали, отдавая дань памяти погибшим.
- Ну а потом? – спросил Прохор, решив, что Федору пора продолжить рассказ. – Что потом-то было?
- Конечно, - сказал Скворцов, - не сразу и не все страны смогли отказаться от своих амбиций и милитаристских планов. Не все смогли простить обиды, нанесенные им кем-то в прошлом. Но здравый смысл все-таки победил. К две тысячи сто двадцатому году на земле не стало никакого оружия. Не только оружия массового поражения, а вообще – никакого. Оно было уничтожено за ненадобностью. Все страны Земли захотели жить в мире и согласии и совместно решать возникающие проблемы. Мир объединился. Не стало границ…
- Твой отец – американец? – спросил Стас.
Федор кивнул:
- В некотором смысле. Сейчас нет границ и нет понятия национальности и гражданства.
- Он жив?
Федор отрицательно качнул головой, но тему развивать не стал.
- Прости, что я так… о твоих соплеменниках.
- Я понимаю. Ты, Станислав, жил в те времена, когда в мире не было равновесия, а российско-американские отношения оставляли желать лучшего. Россия тогда еще не стала форпостом мирных инициатив, и во взглядах представителей истеблишмента Соединенных Штатов Америки преобладали великодержавные и шовинистские настроения. Я понимаю твою неприязнь и не сержусь.
- Вот и здорово! – воскликнул Стас. – А ты нормальный мужик, Федя!
- Но мы еще не подошли к обсуждению обозначенной проблемы, - напомнил Орлов, вмешиваясь в диалог Стаса и Федора.
- Как я уже сказал, - продолжил рассказ Скворцов, - мы не сразу заметили приближения беды. А ее проявления были такими. В мире понемногу стала исчезать преступность. Сначала исчезли тяжкие преступления – убийства, изнасилования… Только маньяки продолжали совершать злодеяния. Но это были больные люди. Их вычисляли и изолировали от общества в специальных учреждениях. Там их лечили. Не скажу, что очень успешно, но так или иначе, маньяков становилось все меньше и меньше. Содержащиеся в спецлечебницах постепенно умирали, а новых не рождалось. Вскоре преступность исчезла как явление.
