— Мы рады, что ты пришел, — Мики пожал Заку руку.
— Разве можно пропустить представление!
— Это было замечательно! — воскликнула Мишель. Она заметила двух мальчиков и обняла их. — У вас прекрасные голоса. Невероятно красивые.
— Ты хорошо выглядишь, Зак, — просияла Мели. — Это для тебя.
Она надела ему на шею венок. Мики надел венок на Мишель.
— Спасибо, — одновременно произнесли Мишель и Зак.
— Значит, ты в понедельник вернешься на работу?
— Боюсь, что нет. Дай мне еще неделю.
— Эй, побудь дома в согласии с собой. Возьми еще две недели, — со сверкающими глазами настаивала Мели.
У нее загорались глаза, когда она смотрела на них.
— Мальчики, как вы смотрите на то, чтобы потанцевать?
Мишель наклонилась к ним.
Амато захихикал, но младший Селу кивнул.
— Тогда пойдем.
Она повела его на маленькую площадку для танцев, к великому восторгу толпы. Очень скоро прибежал Амато, ему тоже захотелось танцевать.
— Они очаровательные.
Раскрасневшаяся Мишель вернула мальчика улыбающимся родителям.
— Ты хорошо ладишь с детьми.
Мели уперла руки в бедра.
— Теперь посмотрим, хорошо ли она поладит со мной? — поддразнил ее Зак, прежде чем вывести на площадку.
И так получился прекрасный вечер. Не надо бы с ним танцевать. Мишель это знала, но как-то вышло само собой, и она уже обнаружила, что прижата к нему. И ни одной осознанной мысли в голове. Ладно, один танец, решила она.
— Не поднимай руки, Зак!
Его полузакрытые глаза обжигали запрокинутое вверх лицо.
— Мы будем держать друг друга.
Он опустил руки ей на талию и притянул ближе к себе. Это заставило ее обнять его за шею. Щеки, прижатые к цветам его венка, словно впитывали их отравляющий аромат.
Их тела слились в одно. Очень приятно ощущать его. Он словно наркотик, которым нельзя напитаться вдоволь. Они медленно двигались под звуки божественных любовных песен тонганов, которые звучали одна за другой.
— Приятно, ты согласна?
Он погрузил лицо в ее волосы.
— Да. — Она боялась, если скажет больше, то голос выдаст желание, какое он возбуждает в ней. — По-моему, нам лучше перестать. Ты сегодня двигался больше, чем следовало.
— Ты сиделка. Дай мне знать, когда захочешь уехать.
Я не хочу никогда уезжать. Я хочу всегда обнимать тебя, как сейчас. Я хочу, чтобы ты всегда обнимал меня, как сейчас.
— Ты часто дышишь, — запинаясь, пробормотала она.
— Ты тоже. Может быть, если я это сделаю, проблема будет решена?
Она издала беспомощный крик, когда губы Зака проскользили по пылающей щеке и овладели ее ртом. Это не было похоже на нежное прикосновение губ, каким они обменялись неделю назад. Их рты испытывали испепеляющий жар долго подавляемой страсти. Она впилась в него с бездумной отрешенностью, не сознавая, что они перестали танцевать.
