— После похорон ты всегда брала работу подальше от города и уезжала. — Глаза у него вспыхнули. — И почему-то твои короткие возвращения никогда не совпадали с моими визитами в семью или визитами семьи в мой дом. Как ты это объяснишь?
Мишель пожала плечами, пытаясь выглядеть бесстрастной. Его вопросы буквально бомбардировали ее.
— Не могу объяснить. Так получалось. Но теперь я здесь и забочусь о тебе. Разве нет?
— Да, — хрипло подтвердил он. — Я не мог бы просить о большем.
— Все зависит от того, что скажет доктор во время следующего осмотра. — Мишель отвела взгляд. — Вероятно, ты скоро вернешься к нормальной жизни. Скоро ты захочешь остаться в доме один, принять гостей. Тебе стоит только сказать мне, и все будет сделано.
— Почему бы прямо не спросить, не хочу ли я, чтобы со мной осталась одна из моих подружек?
Зак ехидно прищурился.
— И это можно. Ты хочешь?
Края паспорта врезались ей в ладонь.
— Нет.
Мишель уже презирала себя за ту эйфорию, какой наполнил ее этот краткий ответ.
— Ты должна знать, что существует женщина, которая меня интересовала всегда и на которой я хотел жениться. Но не смог. Мы решили дождаться своего дня.
— А ты хочешь жениться?
— Конечно. Но только на той женщине.
— Удивительно, что она еще не объявилась.
— Почему? — с вызовом спросил он. — Роб возник на твоем — горизонте, лишь когда тебе исполнилось тридцать.
— Наверное, ты и я — слишком поздние цветы, — Мишель потупилась.
— Думаю, это объяснение теперь сработает, — загадочно проговорил он. — Тебе еще не поздно иметь ребенка. Или нескольких детей, если захочешь. У матери Дага четверо детей. Последних двух она родила в тридцать восемь и в сорок лет. А тебе только тридцать пять.
Почему он все время возвращается к этой болезненной теме?
— У матери Дага есть муж? — сухо спросила она.
— Конечно.
— Тогда мой случай не подходит. Даже если бы я снова вышла замуж, нет гарантии, что я смогу забеременеть.
— Тогда ты усыновишь малыша или ребенка постарше. Шерилин расскажет тебе, что из меня получился не очень плохой брат.
— Она обожает тебя.
— И я ее люблю.
— Для Грэхема ты целый мир.
— Это взаимно. Я получил прекрасное воспитание. Потому что твой брат и моя сестра — лучшие друзья и любовники. Что может быть лучше для счастливого брака?
Друзья и любовники.
Эти слова ударили ее, когда она подумала о своем браке. В некотором смысле Роб походил на Майка. Мужчина, женатый на своей профессии. Оба так были погружены в работу, что порой не замечали, как ей не хватает их внимания.
