Да, братья мои, речь уже не идет о набегах, отдельных убийствах, грабежах или о чем-нибудь подобном. Сейчас речь совсем о другом. Как заявил Талаат, наступил день, когда мы должны ответить за все, потому что мы для них не более чем пыль, уносимая ветром истории».
Серенгулян остановился и, повторяю, я никогда еще не видел его в таком волнении. Он потел всеми порами своего тела, но был так бледен и изможден, что я боялся, что с ним случится удар. Как вы знаете, это сильный и мужественный человек, но из-за сильного волнения он выглядел подавленным. Его речь не была выступлением политика. Перед нами стоял морально разбитый человек, старавшийся предупредить своих близких, что мир, в котором они живут, подходит к своему концу. Но позвольте мне закончить рассказ о его выступлении. Я предпочитаю повторить его слова, запавшие в мою душу и сердце, чем предлагать мое бледное изложение его энергичного выступления.
«Братья, — продолжал Серенгулян, — этот турок предупредил меня как человек, не желающий быть соучастником геноцида. Я уверен, что история спасет его, если то, о чем там говорилось, к сожалению, случится.
Несколько дней назад там, в одном из залов дворца Талаата, собрались министр обороны Энвер, Большой визирь Саид Халим, который, как вы знаете, не любит светиться нигде, и министр военно-морского флота Джемаль-паша, никогда не поднимавшийся на борт ни одного военного корабля, но зато большой любитель цеплять себе на грудь немецкие награды.
Там находились также доктор Сулейман Нуман, всегда ненавидевший армян, Ахмед-паша — отец Энвера, воспитавший своего сына в ненависти к нашему народу, Хуссейн Джахид — один из основателей этого Комитета, и Меджид — мерзкий зять султана, находящийся на побегушках у своего босса, друг Талаата и Энвера. Был там и другой зять султана — Селахеддин, этот подлый предатель, женившийся по расчету и не имеющий друзей.
На этом шабаше не обошлось и без Митхада Шукри — нового генерального секретаря Комитета. Был там также и ответственный за снабжение армии Исмаил Хакир. Ведь не забывайте, что эта операция прежде всего — война. Это беспощадное, не на жизнь, а на смерть сражение мощной армии против безоружных армян, против армянских стариков, женщин и детей. Да, особенно против детей. Потому что в них — будущее нашей нации, и они — главная опасность.
В совещании принимал участие также губернатор Змюрния Рахми и посол в Вене Хусейн Хильми. Последний должен был разработать правдоподобную версию для остального мира, чтобы о Турции не подумали как о виновнице самого страшного в мире преступления.
