Но нет. Как раз наоборот, все относились ко мне вполне сердечно. Это становилось все более явным по мере того, как продолжался ужин и росло число тостов со шнапсом. Должен признаться, что мне было очень приятно, и в этой теплой обстановке моя робость прошла.
После ужина заводилой стал Пауль Рорбах. Думаю что я еще не встречал человека с такими четко сформулированными идеями. Он выложил очень дерзкий и оригинальный тезис который был тут же принят всеми нами. Речь шла о жизненном пространстве — «le-bensraum». Он утверждал, что для полного развития каждому народу необходима определенная территория. И если это жизненное пространство было в силу обстоятельств кем-то «захвачено» (именно это слово он употребил), надо очистить его и возвратить себе. В этом, уверял Рорбах, и есть суть проблемы. Такое «очищение» оправдывало само себя.
Я видел, что доктор Назим был в полном восторге от этой идеи. Он спросил у Рорбаха, где именно он почерпнул эту идею. «То там, то здесь» — был уклончивый ответ. В ней не было ничего нового, ее высказывали на собраниях самого фонда Покровители фонда фон Эуленгург, а также Ганс фон Вольцогеи обсуждали все это с графом де Гобино.
«У этих людей действительно ясные мысли, — утверждал Рорбах. — Они развили идею о чистокровных расах, и это означает, что в конце концов одни расы начнут господствовать над Другими. Кроме того, я лично считаю, что вся эта болтовня о расах просто выдумка. В конце концов воды вернутся в свое русло и сильные, творческие расы будут господствовать в мире».
По всем этим вопросам было полное взаимопонимание. Все исходили из того, что османские турки представляют собой южную ветвь арийцев, а германцы — северную, и обе эти ветви дополняют друг друга.
Было уже довольно поздно, когда Хуманн произнес нужное слово «депортация». Для него это решение не вызывало сомнении. Он сказал, что в скором времени его родина будет вынуждена депортировать французов из приграничных германских территории. Поляки тоже, разумеется, мешают прогрессу его страны, добавил он. Он говорил также о необходимости захватить часть Украины. Это выглядело более утопично, но он заверил, что настоящие немцы давно мечтают об этих территориях. Это все равно, что принести в большой дом хороший набор продуктов. «Это всегда неплохо», с глумливой улыбкой заметил он. Мы все оценили его большое чувство юмора и светлый ум. А я особенно, поскольку чувствовал себя так, словно взвился на высокое облако. Все эти люди представляли для меня верх человеческой мысли. Здесь не говорили глупости. Они не были чистыми интеллектуалами, которые не стоили и ломаного гроша. Эти люди были практиками. Они были патриотами, отдававшими свои знания на алтарь светлого будущего своей страны.
