Египетское название Крита — Кафтор — также арийского происхождения; арии заимствовали это слово у финикийцев: санскритское kapi превратилось у семитских народов в kuf — корабль. Этот тип судна обрисован Геродотом, а по иранским рекам и сегодня еще плавают куфы — лодки с плетеным корпусом, обтянутые шкурами.
Остров—корабль. Остров кораблей. Кафторим… Надо ли напоминать о тысячелетнем морском могуществе Крита! Одного этого могущества было бы достаточно, чтобы это государство на веки вечные утвердилось в истории человечества…
Впрочем, Крит принадлежал «поясу Тота» не в большей степени, чем к следующему за ним, протянувшемуся севернее и охватывающему Малую Азию, Грецию и Италию. Если в «поясе Тота» властвовали боги—звери — обезьяна Хануман, кошка Бает, кабан Адон, то «пояс Гермеса» (назовем его так) был царством зверочеловека, царством оборотней, способных принять звериный облик и сбросить его по своему желанию или по воле богов: Ио в образе коровы, Зевс—Юпитер под личиной орла, а на рубеже нашей эры — Иисус в виде то рыбы, то агнца. На Крите родилось нечто промежуточное — быкочеловек Минотавр. И там же родилась греческая религия. Мифы, легенды и сказания — главные и единственные свидетели того, с чего начинались цивилизации. И почетное место среди них принадлежит греческим — лучше всего сохранившимся, наиболее подробным и поэтичным мифам. Они — зеркало тысячелетий, то более, то менее отчетливо отражающее лики многих народов…
Здесь в бассейнах священная плещет форель,
Здесь стада из разбитого пьют саркофага,
Здесь с ума археологи сходят досель,
Открывая гробницы на склоне оврага.
Н. Заболоцкий
Проблема рационалистического прочтения мифов и легенд для историков — самая, пожалуй, сложная. Миф и легенда — это память поколений, а память, как известно, изменчива… Но не всегда. какой-то стержень остается, хотя мифологическое время — категория особая. «В те времена год равнялся восьми нынешним годам», — сообщает Аполлодор. Восемь лет — это «большой год» Венеры…
Трудность анализа мифов заключается в том, что до изобретения алфавитов они передавались изустно, бесконечно варьируясь и трансформируясь, приспосабливаясь к уровню знаний и мироощущений определенной эпохи, региона, племени. «Письменность на севере Европы, — сообщает шотландский писатель XVIII века Джеймс Макферсон, — не была известна еще долгое время после того, как там утвердились барды; сведения о родословной их покровителей и их собственной, а также более древние поэмы — все это сохранялось в устном предании. Их поэтические сочинения были прекрасно приспособлены к этой цели. Они были положены на музыку, и при этом между текстом и мелодией устанавливалась самая совершенная гармония». То же самое происходило на юге Европы: классические мифы Эллады впервые зафиксированы в «Теогонии» Гесиода не ранее VIII века до н. э., то есть уже значительно позже Троянской войны, тогда как возникновение греческой письменности традиция относит к XV веку до н. э. (миф о прибытии в Грецию Девкалиона после потопа).
