— Гауптштурмфюрер Бойхе — начальник технического отдела, — отрапортовал Пауль и щелкнул зажигалкой. Сам Пауль не курит — но, как образцовый офицер, всегда имеет при себе зажигалку, входящую в стандартный комплект обмундирования. Иногда этот предмет бывает очень кстати.
Шеф затянулся, а Пауль, самым что ни на есть безразличным тоном, вставил:
— Герр Бойхе — родной кузен бургомистра Штрокса, — по этой прозаической причине упомянутый Бойхе был главным претендентом на кресло руководителя N-бургского гестапо, как только таковое освободится. Другим претендентом был, конечно, сам Пауль — несмотря на юный возраст, он имел точно такое же звание, как и почтенный герр Бойхе.
— Пауль, дружище — усвойте, пожалуйста, одну простую вещь, — Шеф продолжал краем глаза устало следить за Зигфридом, — Кузен — по определению — двоюродный, то есть представитель второй степени родства! Характеризовать двоюродного брата словом «родной» — юридически неправомерно…
— Прошу простить… — Пауль вскочил и попытался щелкнуть каблуками. Поверьте, сделать это совсем не легко, если на вас надеты тенистые туфли, — Возьму на себя смелость информировать вас, герр Кольбах, что бургомистр, Вильгельм Штрокс находится во второй степени родства, то есть является племянником, генерала полевой жандармерии, — он понизил голос и назвал очень известную фамилию.
— Признателен, — лицо Кольбаха вдруг стало серьезным, почти скорбным, — Мы, все — офицеры СС, призваны Фюрером выполнять свой долг. Я, черт возьми, делаю это хорошо! И того же буду требовать от коллег, — Шеф очень демократичный человек и всегда, даже в частной беседе, называет младших по званию и должности словом «коллеги», — Я не потерплю разгильдяйства, независимо от общественного резонанса, который мои действия произведут в этом кумовском городишке! — Кольбах отбросил окурок щелчком такой силы, что тот взмыл как истребитель и шлепнулся в траву где-то за теннисной сеткой.
«Прощай добрый кузен Бойхе! — подумал Пауль, — Можешь забыть про повышение, собирать вещички, освободить кабинет и отправляться обратно — на телефонную станцию — протирать штаны до почетной пенсии…»
Тем временем Зиги благополучно свернул на улочку, ведущую к Ратушной площади, и почти скрылся из виду. Кольбах тоже встал, повернулся к Паулю и дотронулся холодными кончиками пальцев до его голого локтя:
— Послушайте, Пауль — у меня к вам почти личная просьба… Прогуляйтесь, и взгляните — куда направился этот Лоэнгрин. Если возникнут какие-то непредвиденные затруднения, — тотчас без стеснения звоните мне — я буду на службе, — Шеф сделал рукой неопределенный жест, — Только, дружище, сделайте это тактично…
