«Солдатский отпуск».
… Молодой офицер в парадной темной форме СС входит в запорошенный снегом деревенский домик, затем выходит из него в потрепанном домашнем свитере, с лыжами и собакой, неумело пытается прокатится с горки и заразительно хохочет…
Сам Пауль был просто в ужасе от этого жалкого зрелища, и ждал, что его как минимум вышвырнут из лыжной сборной, а в худшем случае — вообще из рядов СС. Но, видать, герр Психолог не зря получал свои очень приличные деньги — ролик был рекомендован к показу отделом пропаганды, а публика и журналисты просто пришли в восторг! Улыбающаяся веснушчатая физиономия Пауля, с крупного плана в ролике, больше недели украшала газетные передовицы по обе стороны Атлантики с оптимистической подписью «Дружелюбное лицо новой Германии». Наконец, об успехе ролика доложили самому рейхсфюреру, и он признал этот маленький фильм «достойным подражания образцом эффективной пропаганды». Пауля, за участие в съемке, наградили кольцом «Мертвая голова» и досрочно произвели в гауптштурмфюреры…
Поэтому, услыхав сейчас про рыжего бога войны, Пауль ничуть не расстроился, и даже улыбнулся, — может статься суровый бог Махакала поможет ему поскорее стать группенфюрером…
Как на вкус Пауля, так история у профессора получилась нудная и нескладная. И то сказать, родной дед Пауля — отец его матушки — герр Клаус, если выставить ему три — четыре добрые кружки темного пива, может с десяток историй куда как более жутковатых порассказать, и все про горожан, что жили в N-бурге прежде или еще продолжают топтать грешную землю. А ведь дед Клаус не профессор, а самый обыкновенный пьянчуга!
А тут — подумаешь, большое дело — военный неудачник среди азиатской глухомани волков кормил трупами. Причем вся эта история к фестивалю?
Но впечатлительному Зиги ученой саги герр Профессора вполне хватило — он во всю шмыгал покрасневшим безупречно арийским носом в крахмальный платок.
— Какая глубокая трагедия! Какой мощный образ! Это была бы великолепная опера… Я слышу мощные аккорды поступи воинства Махакалы… Я вижу фиолетовые молнии, что прорезают тяжелые тучи… Гремят громы небесные и земные доспехи… Я чувствую тяжелые капли кровавого ливня… — речитативом пропел фон Клейст.
— Пока опера о бароне Унгерне еще не написана, прошу продолжать в боле конструктивном ключе! — Шеф призывно постучал остро заточенным карандашом по стакану с водой, — Обсудим репертуар. Напомню, что нашими гостями будут очень разные, но одинаково почтенные люди. Англичане, испанцы, итальянцы, представители Ватикана, группа японских военных, а так же господин Деканозов — русский…
