Он вытащил пачку сигарет, тяжело закурил. Предложил Вячеславу, но тот отказался. Павел глубоко затянулся и продолжил:
– Но это еще полбеды. Мы полгода встречались, ну и забеременела она. А я нет, чтобы сразу жениться, ведь вполне мог семью содержать, универ-то как раз закончил, но не нагулялся еще, и заявил ей, что мое дело сторона. Подлец, одним словом.
Вячеслав с неодобрением посмотрел на свояка. У того потемнело лицо и на скулах выступили багровые пятна. Глаза приобрели страдальческое выражение.
– В общем, она таблеток каких-то наглоталась. Ребенка потеряла, и у нее гормональный срыв случился. Врачи сказали, что больше детей может и не быть. Я через неделю опомнился, пришел к ней в общагу предложение делать, но было уже поздно. Вот этого она мне долго простить не могла. Я в армию сходил, демобилизовался, надеялся, что смогу начать всё сначала, но она как кремень. Когда сюда за ней приехал, батя меня в штыки встретил. Он за дочерей любого на куски порвет. Вот и мне досталось. За дело, я не спорю, но в те времена уж больно тяжко было.
Он замолчал и долго молча курил, глубоко затягиваясь и печально глядя на окна дома.
– Знаешь, сколько я ночей так просидел? И зимой и летом. Не сосчитать. Жанна как каменная была. Потом только отошла, когда я уж пару лет тут прокантовался, как беспризорник.
Вячеслав с недоумением спросил:
– Если у вас с Дмитрием Сергеевичем такие натянутые отношения были, то как он тебя в школу-то на работу принял?
– А куда ему было деваться? Учительница математики заболела, ей уж далеко под семьдесят было, преподавать больше не могла. Детей-то учить надо, а сюда из математиков не ехал никто. А я физмат закончил с красным диплом. Так что бате выбирать пришлось – или программу уменьшать, за что школу вообще могли лицензии лишить, или меня брать. Вот и взял.
Из дома к ним, слегка переваливаясь, подошла улыбающаяся Жанна с кувшином и кружками в руке. Павел, соскочив, забрал у нее кувшин и усадил на скамейку, погладив по животу и с наслаждением поцеловав в губы. Вячеслав чувствовал, что свояк скромен, как ромашка, не желая смущать окружающих более откровенными ласками.
Они выпили принесенный ею морс и Жанна, немного поболтав, ушла. Павел, долгим жадным взглядом посмотрев ей вслед, ехидно заметил:
– Уезжали бы вы с Анькой скорее, что ли, а то при вас и жену не обнять так, как хочется. Правила приличия соблюдать приходится.
Вячеслав сочувственно посмеялся, но всё же не уехал. Они с Павлом сходили в баню, попарились, просидев в парилке не один час, и потом расслабленно лежали в прохладных комнатах, отдыхая и чувствуя, как всё вокруг начинает приобретать привычные очертания. Когда Вячеслав пришел в себя, выяснилось, что Аня ушла к пруду.
